I. «Маленькая Армения»
«Самое дорогое для человека на чужбине — родина».
(Арабская поговорка)
«Мисс Африка».
Феллах покупает трамвай.
Король забавляется
Город, в котором я родился и прожил без малого 17 лет, называют «африканским Парижем». Не знаю, может быть, кому-то Александрия напоминает Париж. Что же до меня, то один из древнейших городов мира, город, основанный Александром Македонским за три века до нашей эры, вспоминаю всякий раз, когда бываю в Ленинграде.
…Что общего между немногословным, серьезным, застегнутым на все пуговицы аккуратистом-северянином и шумной, чуть-чуть неряшливой южанкой? Я задаю себе этот вопрос и убеждаюсь в том, что мне трудна ответить на него. И все-таки я вспоминаю город моего детства именно тогда, когда бываю в Ленинграде. Наверное, потому, что после Александрии я никогда не видел такого красивого города, как Ленинград.
Я бывал в Каире, Порт-Саиде, во многих других африканских городах. Ни один из них не может сравниться с Александрией. Если бы для городов устраивали конкурсы красоты, титул «Мисс Африка» наверняка достался бы Александрии.
Но насколько красива центральная часть Александрии, настолько уродливы её окраины. Как-то я смотрел фильм, действие которого происходило в дореволюционной Средней Азии. На мгновение мне почудилось, что с экрана на меня смотрит не старый, пыльный кишлак, а один из пригородов Александрии.
...Вот идет женщина, национальность которой трудно угадать: косметика и мода сделали из нее стандартную международную красавицу. А эта женщина — арабка: национальность ее можно безошибочно угадать по тому, что лицо ее скрыто от окружающих под паранджой.
...Не знаю как сейчас, а в тридцатых-сороковых годах среди сотни феллахов с превеликим трудом можно было бы найти хоть одного грамотного. Люди бежали в города. Не за грамотой. От голода. Да, это не парадокс: люди, собиравшие по три урожая в год, голодали.
...Человек выходит из здания вокзала и останавливается как вкопанный. Полуоткрытый рот, изумленно-испуганные глаза — можно с уверенностью сказать: все, что видит этот человек — дома, машины, трамваи, — он видит впервые. Безошибочным будет и такой вывод: феллах приехал в город искать счастья...
А вот двое, которые готовы помочь ему найти счастье. Обворожительные улыбки, сверхвежливый тон, и через минуту они знают все, что им нужно знать. Цель приезда — покупка магазина. В кармане у кандидата в торговцы семьдесят египетских фунтов. Конечно, не бог весть какие деньги, но если для того, чтобы их заполучить, нужно только нагнуться, почему не нагнуться? Они не захотели огорчать ловца счастья и поэтому не сказали ему, что за семьдесят фунтов он, в лучшем случае, может стать лишь владельцем папиросного лотка, то есть остаться таким же бедняком, как и прежде.
Приезжий доволен. Он чувствует, что ему очень повезло: два богатых и знатных господина (таких он тоже видит впервые) не бросят его в этом большом и шумном городе.
Все трое садятся в трамвай и продолжают обсуждать, куда лучше всего вложить деньги. Благодетели поторопились форсировать события, сфальшивили, и феллах, неопытный и доверчивый как младенец, вдруг насторожился.
Через мгновение он опять доверчиво улыбался. Его покорил тот факт, что один из добровольных ангелов-хранителей запросто, как равный с равным, разговаривает с важным господином, на голове у которого красивая фуражка, а на плече — сумка.
Сообщник перехватил этот взгляд и мгновенно оценил обстановку. Когда его приятель, купив у кондуктора билеты, вернулся, план действий уже был готов.
Вместе с партнером — тот понял его с полуслова — он стал уговаривать феллаха купить трамвай. Трудно сказать, как долго продолжались бы переговоры, но того окончательно убедили две детали. Во-первых, он сразу увидел, что его не обманывают: каждый входивший в трамвай действительно платил деньги важному господину в фуражке и с сумкой. Во-вторых, новые знакомые пригласили его к себе домой и тут же на листке бумаги записали свой адрес.
Для них, видимо, думал феллах, главным было не заработать, а сделать доброе дело. Во всяком случае, они согласились в убыток себе продать трамвай всего за девяносто фунтов. Тут же с карандашом в руках они подсчитали, что уже через десять дней новый владелец трамвая возместит расходы, а еще через двадцать — станет самым богатым человеком в Александрии.
К тому же продавцы оказались на редкость покладистыми людьми: они взяли семьдесят фунтов наличными и согласились остальные двадцать получить через некоторое время. При этом они даже не попросили расписку, чем тоже порадовали вступившего в свои законные права владельца трамвая: тот был неграмотен, но не хотел говорить об этом своим новым друзьям.
Объяснив ему, как и когда надо получать деньги у кондуктора, они поздравили его, еще раз настойчиво пригласили заходить и на ближайшей остановке вышли.
Кондуктор довольно безразлично отнесся к тому, что какой-то феллах все время пялит на него, глаза. Старый горожанин на своем веку многое повидал и привык ничему не удивляться. Тем более что за день он устал и с нетерпением ждал, когда закончится последний рейс. Последние рейсы всегда почему-то самые длинные.
Но в этот вечер ему все-таки пришлось изумиться. Когда трамвай, закончив свою беготню, пришел в парк, феллах важно потребовал у него, кондуктора, деньги.
Кондуктор, полицейский и мгновенно появившийся газетный репортер в течение каких-нибудь двух минут разобрались в происшествии. Значительно больше времени потребовалось всем троим для того, чтобы объяснить всю историю «владельцу» трамвая.
Тот никак не хотел поверить, что его обманули. Он вынул бумажку с адресом и торжественно вручил ее полицейскому. Полицейский прочел и хмыкнул: в Александрии много улиц, но той, название которой было написано на бумажке, в городе не было.
Репортер не зря ел свой хлеб: на следующий день в одной из газет появилась история о покупке трамвая. Я пересказал ее своими словами, но постарался сохранить стиль и тон заметки. Сделал я это сознательно: мне хотелось подчеркнуть, что в этой истории газета увидела . лишь одну ее сторону — анекдотичность. Фактически она тоже поиздевалась над недалеким человеком.
То, что семьдесят фунтов, выманенные ловкими пройдохами, достались бедняку в результате многолетнего изнурительного труда, по вполне понятным причинам не заинтересовало газету.
А еще через несколько дней во всех газетах было опубликовано сообщение о том, что король Египта Фарук одарил пострадавшего двумястами фунтами и титулом самого глупого человека в стране.
Когда арабы хотят сказать, что тот или иной человек щедр, они называют его Хатемом Таи — в честь легендарного героя, не знавшего, что такое скупость. Фаруку, по-моему, нетрудно было прослыть за Хатема Таи: легче всего дарить то, что принадлежит не тебе.
Убежден, поступок Фарука был продиктован отнюдь не человеколюбием. Как и тот репортер, он хотел показать, что ему не чуждо чувство юмора. Король просто забавлялся.
Кстати, о забавах и о Фаруке. За очень молодым, и не очень умным и весьма реакционным королем Египта в те годы прочно укрепилась слава пьяницы, дебошира и бабника. Он — да простят меня за то, что я столь непочтительно говорю о монархе! — был король-стиляга, которого всевозможные кутежи интересовали значительно больше, чем государственные дела.
Однажды в каком-то сомнительном кабаре Фарук изъявил желание поволочиться за красоткой. Спутник красотки, английский моряк, был настроен крайне агрессивно и едва не отправил короля на тот свет.