Вторая «профессия» ученого
Не трудно понять, какое впечатление на москвича П. А. Каплина, никогда ранее не бывавшего на Дальнем Востоке, произвел величественный и могучий восточный север СССР.
Однако начало экспедиции было испорчено самой что ни на есть презренной прозой. Путь из Владивостока до бухты Провидения, где ученых ждало 50-тонное судно «Геолог», продолжался семь дней. Штормило. И почти все эти дни студент Каплин страдал морской болезнью (кстати сказать, в первый и последний раз). Так что было ему не до величественных красот океана.
А в бухте Провидения, когда экспедиция, наконец, добралась туда, ее ожидала неприятность. В корпусе «Геолога» образовалась трещина, хлынула вода. Часть экипажа занялась ремонтными работами, члены экспедиции дружно откачивали воду из трюма, спасая начавшее было тонуть судно.
Лишь спустя полмесяца «Геолог» вышел из порта, и начались комплексные исследования.
Забегая вперед, можно сказать, что богатейшие материалы экспедиции этого года и последующих лет легли в основу кандидатских диссертаций и позволили защититься товарищу и коллеге Каплина — Алексею Ионину, ученому-фронтовику Аполлону Владимирову и самому Павлу Каплину.
Отметим также, что в работе «Исследования по геоморфологии побережий дальневосточных морей СССР» А. Ионина, В. Медведева и П. Каплина среди других имелся и такой интересный вывод: «Исследования подтвердили большинство теоретических положений, которые были разработаны В. П. Зенковичем в известной монографии («Динамика и морфология морских берегов», — М. М.), посвященной волновым процессам береговой зоны... Наиболее важными факторами, определившими современный рельеф побережий Дальнего Востока, являются поздне-послеледниковая трансгрессия Мирового океана и общее тектоническое поднятие большей части геологических структур этой территории... В то же время стало более очевидным, что развитие рельефа побережий зависит от влияния целого ряда неволновых факторов».
Эти выводы, развитые применительно к Мировому океану, мы позже найдем и в докторской диссертации П. А. Каплина.
А непосредственным результатом экспедиции явилось приглашение Зенковичем способного студента в свою лабораторию. Тогда и определился научный путь Каплина.
Всеволод Павлович требовал от сотрудников лаборатории умения — владеть водолазной аппаратурой — вначале кислородной, позже — на сжатом воздухе. Исследований без личных подводных спусков он не признавал. В числе первых молодых ученых плаванием с аквалангом овладел и Павел Каплин.
И вот Каплин впервые ныряет под воду на Черном море. Что он изучает под водой? Оказывается, древние береговые линии, затопленные морем в результате трансгрессии (подъема воды) Мирового океана. Акваланг стал для него незаменимым инструментом в таком исследовании. Правда, действует он пока еще робко, придерживается берега, однако вывод о том, что с помощью акваланга можно по-новому понять проблемы развития древних и современных берегов, им был сделан уже в то время.
Еще через год Павел Алексеевич едет в Польшу в Гданьск — командировка в морской институт. И снова акваланг, на этот раз французский «Мистраль», оказывается незаменимым средством при составлении кадастра (описания) морских берегов.
Тем не менее эти подводные исследования следует считать лишь подступом к подводной геологии. С настоящим размахом подводные геологические исследования ученых-аквалангистов развернулись в 1959 году в 1-й геолого-геоморфологической подводной экспедиции Института океанологии.
...Черное море. Июльская жара. От знойного солнца и его проникающих лучей, способных в несколько часов «спалить» кожу неосторожных любителей загара, можно было спрятаться разве что под водой. И каждый день геологи выходили на шлюпке то к мысу Меганом, то в бухту Львиную или к скале Иван-Разбойник. Они сравнивали берега и подводный склон в этих местах с тем, как они выглядели в 1937 (экспедиция Б. Ф. Добрынина) и в 1951 годах (экспедиция В. П. Зенковича). Разительные произошли изменения на некоторых участках.