Стиль катания XVIII века

До второй половины XVII столетия в Британии по-видимому не знали железного конька или не хотели его знать, т. к. трудно предположить, чтобы при таком близком соседстве с Голландией и при легкости даже в то время морских сообщений такое распространенное орудие спорта могло остаться неизвестным. Это последнее предположение наше, равно как и отсутствие железного лезвия в практике катания в Англии, ясно подтверждается приводимой Г. Фаулером справкой из старого англо-голландского словаря Гексама, ¹ говорящей о «коньках, на которых в Голландии катаются по льду». Значит в Англии в то время этого не делали, хотя и знали об этом. Далее один из английских бытописателей того времени Пепис ² под датой 1 декабря 1662 г. рассказывает, как он, проходя через парк (вероятно Сент-Джемс-Парк) во время большого мороза, в первый раз в жизни видел людей, катавшихся по льду на коньках, и добавляет, что это очень изящное искусство.

Современник Пеписа Ивлин ³ под той же датой упоминает, что «видел необыкновенную, изумительную ловкость, проявленную перед их величествами на новом канале в Сент-Джемс-Парке несколькими джентльменами в катании на коньках по образцу голландских (которые он и называет не skates, а на голландский манер scheets); с какой быстротой они несутся, как внезапно останавливаются на льду с полного хода». Опять же автор «Гулливера» Свифт, в своем письме к Стэлле в 1711 г., упоминает коньки с оговоркой —«если вы знаете, что это такое». Следовательно их употребление даже к этому времени еще не смогло стать общераспространенным; этим подтверждается, что виденные Пеписом и Ивлином джентльмены были первыми ласточками, принесшими в Англию начатки искусства катания на коньках. Кто они были? Авторы дневников не сообщают их имен, но Ивлин называет их «джентльменами», а в то время буржуазию, т. е. третье сословие, так не именовали. Ясно, что первые адепты «весьма изящного искусства» были не из этой среды, да и катались они в обществе «их величеств», — это были представители придворной аристократии, приверженцы короля, вернувшегося после реставрации из Голландии, где они научились кататься и в суровую зиму 1662 г. впервые имели возможность показать в Англии свое искусство.

Это предположение подтверждается записью в мемуарах французского посла в Гааге Д'Аво, относящейся к 1687— 1688 г., в которой он рассказывает о «весьма необычайном» случае: он видел принцессу Оранскую (впоследствии королеву английскую Марию, жену Вильгельма III) в весьма короткой юбке, да еще завернутой ей на талию, с железными коньками на ногах, за изучением скольжения то на одной, то на другой ноге. О таком же «неприличном» поведении принцессы Марии говорит историк Маколей в своей «Истории Англии». ⁴

Таким-то образом голландский зародыш фигурного катания был занесен в Англию, где он попал на благоприятную почву. Из истории физических упражнений мы знаем, что как раз после 1660 г. в Англии начался общий подъем легкой атлетики, отразившийся и на других видах спорта, — фигурное катание попало в счастливую полосу, и этот ранний период его развития весьма многим обязан Англии: здесь серьезно принялись за дело, техника катания постепенно, хотя и не быстро, стала развиваться; появление в следующем XVIII столетии специальных клубов уже свидетельствует о значительной популярности этого спорта, а испытания, обязательные для вступающих в члены этих клубов, указывают на очень высокую для того времени технику. Так, в первом по времени Эдинбургском клубе конькобежцев, возникшем, по-видимому, в 1742 г. и не позже 1784 г., для вступления в члены его от новичка требовалось уменье, во-первых, исполнить целый круг на каждой ноге, а во-вторых, перепрыгнуть сперва через одну, потом через две и наконец,  через три шляпы, поставленные одна на другую, ⁵ — а шляпы тогда носили довольно высокие — цилиндры.

Катание в Голландии в 1500 г. С картины Аверкампа.

Зима в Голландии. С гравюры де-Брюйна (около 1580 г.).

Другим и притом более точным показателем высокого развития техники служит появление специальной методической литературы: в 1772 г. лейтенант артиллерии Роберт Джоунз, по-видимому сам великолепный мастер катания, издал свою книгу «Трактат о катании на коньках»; ⁶ это — первое руководство по фигурному катанию, но его содержание обнаруживает скрытый рост фигурного катания в Англии за предыдущие годы. Читателю становится ясным, что в течение столетия искусство не стояло на месте, что автор имел нескольких сильных предшественников, на которых он и ссылается, к сожалению не поименно. Там описаны внутренние и наружные дуги, спираль вперед наружу, внутренний и наружный кораблик; «приветствие»— простая парная фигура из кругов; змеевидная линия — перетяжка: полукруг назад наружу и наконец тройка вперед наружу, названная «сердцем на одной ноге» с оговоркой, что «это красивый маневр, лишь недавно открытый». Значит другие фигуры были открыты уже давно. Джоунз описывает также восьмерку вперед наружу. Книга украшена изображениями конькобежца в роскошном наряде и в вычурных позах, соответственно духу времени.

Рис. 22. Кавалер из книги Джоунза.

Эти изображения дают нам возможность убедиться, что уже в то время формы искусства катания приобрели определенный оттенок: манера держаться во время катания, а вместе с нею, конечно, и самые движения, другими словами вся совокупность приемов катания, определявшая его стиль, содержала в себе нечто специфическое, в целом дающее зрителю впечатление сентиментально-слащавой, вычурной, манерно-театральной утрированной грации, характерной не только для искусства катания, но еще в большей мере для танца того времени, в соответствии с господствовавшим тогда в высших классах вкусом «рококо». Эта аффектированная манерность в применении к немецкому танцу XVIII века была названа «стилизованным вкусом», в противоположность естественному, и объясняется влиянием французской культуры (породившей стиль «рококо»); рисунки известного в свое время художника Даниэля Ходовецкого (1726—1801), относящиеся к 1779 г. и изображающие параллельно естественный и стилизованный вкус, говорят не в пользу этого последнего. К началу нового,. XIX столетия повсюду в Европе стали постепенно освобождаться от этого стиля; в фигурном катании он продержался впрочем кое-где и до первых десятилетий XIX века.

Этот стиль катания, который мы называем «стилем XVIII века», мы можем проследить и в английской конькобежной карикатуре; на приводимом нами рисунке Джемса Гилльрэй особенно характерны две фигурки справа на заднем плане, а третья там же в середине, очевидно для контраста, дана в естественной позе. Манера катания в «стилизованном вкусе», присущем высшим классам общества, в связи с социальным положением автора единственной тогда книги о коньках и с роскошью нарядов помещенных в ней изображений, а с другой стороны — выступление спортивных клубов в качестве организационной формы катания на коньках, — дает нам основание считать, что искусство катания через сто лет после своего появления в Англии продолжало оставаться принадлежностью господствующего класса, но уже не ограничивалось узким кругом придворной аристократии и дворянства, а захватило буржуазный слой общества, оставаясь почти чуждым для широких народных масс.

Рис. 23. Карикатура Дж. Гилльрэй.

Фигуристы XVIII века не имели никакого понятия о правильном рисунке, об осях симметрии, покрытии следа, их больше занимала красота катания; рисунок еще только зарождался и занимал третьестепенное место. Но огромной заслугой тогдашних любителей катания было усвоение ими правильной работы верхней части тела — корпуса: на изображении кавалера из книги Джоунза мы видим, что он держит свое тело почти в поверхности движения, его поза ничем не напоминает примитивные дуги голландцев XVII века.

В соседней с Англией Франции железный конек появился, по-видимому, гораздо раньше, чем в Англии. Вопреки мнению большинства авторов, в том числе и Фаулера, утверждающего, что кататься на коньках во Франции начали вообще лишь в XVII, а еще вернее в XVIII столетии, ⁷ мы находим некоторые указания на катание в Париже в более раннее время. На старинной картине, приписываемой кисти художника Порбюс из коллекции Baur, выставленной в историческом музее Карнавалэ ⁸ и изображающей «конькобежцев на Сене в январе месяце 1608 г.», мы видим на реке, между Старым Лувром и Нэльской башней, людей, катающихся на коньках без палок и в таких положениях, которые не оставляют сомнения, что коньки у них с острыми ребрами, т. е. железные. И едва ли можно предположить, что художник зарисовал тогда коньки, как только что появившуюся новинку; картина больше похожа на изображение обычной зимней сцены того времени и дает право заключить, что коньки появились здесь задолго до 1608 г.

Однако после того, в течение почти двух столетий, об этом спорте во Франции неизвестно почти ничего или очень мало. В противоположность Голландии, природа Франции не давала благоприятных условий для катания как массового народного спорна, и он стал здесь, подобно Англии, принадлежностью дворянства и придворных «сфер». При дворах Людовиков XIV, XV и XVI коньки были в большом ходу у молодых щеголей «пти-мэтров», но они не столько катались сами, сколько катали своих дам в роскошно раззолоченных санках-креслах, сделанных наподобие раковин и украшенных в стиле рококо; об этом говорят нам картины тогдашних художников: Бушэ, Гравело, Ватто и др. Женщины тогда на коньках сами не катались. Лишь с 1780 г., почти перед самой Великой революцией, при дворе «в большом свете» катание на коньках, по словам Сордэ, ⁹ стало модным развлечением. Знаменитый, почти легендарный легкоатлет и фехтовальщик Шевалье де Сен-Жорж (1775 — 1799 гг.) был признанным мастером в искусстве катания; ¹⁰ придворные «красные жилеты» тянулись за ним. Во время Директории Париж жадно набросился на всевозможные развлечения; зимой с первым льдом толпы конькобежцев всех классов населения переполняли бассейн Ла Вийет; среди них к концу столетия появились новые блестящие искусники, среди которых лучшим был Гарсэн, украшавший этот каток в течение всей первой империи; он поражал своей техникой и грацией, и единственным его недостатком, по словам Жана Робикэ, ¹¹ были ужасные стихи, в которых он пытался воспевать свое любимое искусство. Художник Изабэ, также большой искусник в катании, придумал даже особый костюм для фигуристов — гусарский доломан шарлахового цвета. Но манерно-аффектированный, слащаво-сентиментальный стиль катания господствовал еще долго — здесь XVIII век довольно глубоко зашел в XIX.

Что касается Германии, а также Австрии, которой суждено было впоследствии сыграть такую огромную роль в развитии искусства катания, то в XVIII веке в обеих странах, в особенности в первой, катание на коньках было в самом зачаточном состоянии. Из старинной «Энциклопедии упражнений и спорта» Трихтера (1742 г.) можно заключить, что в то время катание если и практиковалось в Германии, то лишь в очень малой степени. Однако к концу столетия этот спорт проникает в буржуазную массу, главным образом под влиянием современных великих поэтов, писателей и педагогов.

Естественный и стилизованный вкус. С рисунков Даниэля Ходовецкого (1779 г.).

Рис. 24. Гёте во Франкфурте. С картины Каульбаха.

Клопшток, Гёте, Лессинг, А. фон Платтен были страстными любителями коньков; первые двое, встретившись впервые в жизни, тотчас же завели речь о катании на коньках, и вступили в юмористический спор о том, как правильнее называть конек: по-северогермански «шрит-тшу» — или по-южному «шлиттшу». Все они воспевали катание на коньках в своих одах, балладах, песнях и романах. Кроме того, на поле сражения выступила и тяжелая артиллерия в лице основоположников физического воспитания в Германии: Гергардт Ульрих Антон Фит и Иоган Христ. Фридрих Гутс-Myтс. Их талантливая, хотя и не лишенная высокопарности, но деловая пропаганда сыграла решающую роль в деле внедрения катания в школу и в народные, точнее сказать, мелкобуржуазные массы. В то время как во Франции мы не видим в XVIII веке ни одного руководства, здесь в 1788 г. появляется первое значительное издание — это лекция, прочитанная Фитом в Дессау в кружке его друзей. ¹² В то время как поэты увлекались только эстетической стороной катания — Гёте не любил никаких фокусов на коньках — и упивались поэзией, красотой и наслаждением плавных стремлений по широким дугам, Фит дает уже порядочную технику и говорит не только о наружных дугах и спиралях, но упоминает впервые о троечной петле (т. е. петле с тройкой в ее вершине). Несколько позже, в 1795 г., в своей известной «Энциклопедии» ¹³ он дает четыре дуги с простыми переменами ног и со скрещениями, перетяжку, кораблик, описывает исполнение букв алфавита и некоторых цифр, в том числе тройки. Гутс-Мутс в «Гимнастике для юношества» (1793 г.) выступает с указаниями на необычайно благоприятное влияние катания на тело и дух, благодаря легкой, но всесторонней работе мышечного аппарата в условиях чистого зимнего воздуха.

В России, а также в Финляндии, Швеции и Норвегии в XVIII веке катание, по-видимому, оставалось все время на самой низкой ступени развития. Но была еще одна страна, где шла работа в этой области не менее горячая, чем в Англии, и где успехи в технике были во всяком случае не меньше, — это была Америка. У нас нет, правда, подробных сведений о ходе развития там катания в то время, но мы знаем, что еще до появления книги Джоунза, около 1763 г., в Англию приезжал американский художник Бэнджемин Уэстиз Филадельфии и положительно поразил всех искусством, грацией и смелостью своего катания — об этом рассказывает американский историк искусства Дэнлоп. ¹⁴ Кроме того А. Г рейдон в своих мемуарах от 1811 г. пишет, что хотя филадельфийцы никогда не подчиняли своего катания правилам, как в Англии, а равно не связывали его с хозяйственными надобностями, как в Голландии, но, на его взгляд, в Филадельфии катались лучше, чем где-либо в мире, а он видел конькобежцев Новой и Старой Англии и Голландии. ¹⁵ Уэст произвел огромное впечатление в Старом Свете и несомненно сильно повлиял на технику катания.

Чтобы покончить с XVIII веком, остается сказать, что коньки употреблялись тогда почти повсюду староголландского образца, т. е. состоящие из деревянной колодки с укрепленным в ней стальным лезвием; последнее имело спереди длинный загнутый кверху конец, как у санного полоза, а сзади кончалось прямым углом под самой серединой каблука; этот угол служил отличным тормозом для остановок, для чего было довольно слегка надавить на лед пяткой, — но зато делал почти невозможным скольжение задним ходом.