Не уступать ни в чем!

...Чем взрослее я становилась, тем труднее складывались мои отношения с тренером. Я никогда не признавала авторитетов. Во мне сидел какой-то бесенок, который все время нашептывал: «Не бойся ничего, имей свою голову на плечах, думай сама за себя».

Сейчас я могу признаться, что немало крови попортила Байдину. Сколько у нас было с ним конфликтов — не счесть! Я вам скажу, что и Владимир Борисович — человек жесткий, тоже большой упрямец. Может, мы похожи именно этим — упрямством и неуступчивостью?

Однажды моя строптивость чуть не закончилась для меня, как спортсменки, плачевно: я могла уйти из гимнастики.

Надо сказать, что ежедневные тренировки в зале — это удивительное сочетание всего многообразия человеческих отношений. Для социологов, психологов здесь необъятное поле исследований. Меня эта тема весьма интересует, и мне бы хотелось когда-нибудь вплотную заняться изучением взаимоотношений тренера и ученика во время длительных занятий.

Впрочем, что-то я заговорила слишком научным языком, а суть одного крупного конфликта была вот в чем. Мое упрямство огорчало Байдина на тренировках, а меня, наоборот, это делало злее, работоспособнее.

Репетируем мы, скажем, соскок на брусьях, и я никак не могу «поймать» ту точку в пространстве, где надо немного распрямить тело и тем самым замедлить вращение. Подхожу уже больше двадцати раз — не идет, и все тут.

Я вхожу в азарт, мне кажется, что еще один-два подхода — и наконец-то получится. А тренер уже не хочет, чтобы у меня сегодня получилось: он устал, не столько физически, сколько морально. Владимир Борисович вяло говорит, что устал и необходимо сменить «музыку». Я не соглашаюсь, ведь он вот-вот увидит законченную «картину». Мы спорим, потом голоса повышаются, кто-то из нас выпаливает какую-нибудь грубость (правда, в рамках приличия) — размолвка. Минут на пятнадцать-двадцать. Как раз хватает, чтобы мне отдохнуть, а тренеру остыть, успокоиться — ведь он переключается в этот момент на других девочек.

Но как-то я капризничала больше обычного, спорила больше, чем нужно, никак не уступала, Байдин тоже кипятился и вдруг покрутил пальцем у виска: чего, дескать, с дурочкой разговаривать. Не знаю почему, но я аж побелела. Ах так, ну погодите, вы у меня еще попляшете! Как я ненавидела его в тот момент! Меня уже в сборную пригласили, а «какой-то тренер» меня унижает.

Произойди подобное позже, я, наверное, рассмеялась бы, превратила бы все в шутку, возможно, с выражением продекламировала бы понравившееся мне изречение Александра Радищева: «Человек существо свободное, озарено умом, разумом и свободною волею, свобода его состоит в избрании лучшего, что сие лучшее познает он и избирает посредством разума, постигает пособием ума и стремится всегда к прекрасному, величественному, высокому».

Но тогда ярость захлестнула меня и я с каменным лицом покинула зал. Навсегда. На всю жизнь.

И услышала вслед крик Байдина:
— Чтобы ноги твоей не было здесь! Ни с папой, ни с мамой. Не видать тебе гимнастики!

«Не видать тебе гимнастики...» Больнее удара трудно нанести. О, тренер прекрасно знал, что для девчонки, отдавшей спорту уже несколько лет, отлучение от зала — самое большое наказание. Но, с другой стороны, я мстительно полагала, что и Байдин, связавший со мной свою тренерскую мечту, тоже упадет духом, будет мучиться.

Как позже выяснилось, мучились мы оба.

Первые дни разрыва я старалась и «е вспоминать о спортшколе, даже не расспрашивала Катю Галкову, которая училась в одном классе со мной и тренировалась у Владимира Борисовича.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16