Самая высокая мечта

Желание достичь высокой цели вдохновляет спортсмена, придает ему силы, побуждает к неустанному труду. Это не просто громкие слова, а повседневная реальность, что могу подтвердить собственным опытом.

У меня было два заветных желания, осуществления которых я добивался, не жалея сил и времени. Первое, возникшее в юности,— попасть в хоккейную команду мастеров. Об этом расскажу позже. А второе желание, одолевавшее меня в пору становления мастерства,— войти в состав сборной СССР и принять участие в чемпионате мира, а если очень повезет, то и в олимпийских играх.

Спортсмены расценивают олимпиады как самые престижные турниры — каждый мечтает на них попасть и выступить достойно. Но поскольку они проводятся раз в четыре года, то далеко не всем удается подойти к заветному сроку в наилучшей форме. А к следующему четырехлетию можешь и сам не удержать боевой соревновательный тонус.

Мой путь к самой высокой мечте оказался сложным, извилистым. Я вложил много физических и душевных сил, приближаясь к намеченной цели. И вот когда она уже, казалось, была совсем рядом, не хватило запаса прочности и опыта. В общем, в 1967 году, когда я рассчитывал поехать на очередной чемпионат мира, тренеры сборной не взяли меня в свой коллектив.

Теперь-то я понимаю, что решение наставников национальной сборной Аркадия Ивановича Чернышева и Анатолия Владимировича Тарасова в тот момент было верным. А тогда разозлился, как мне казалось, на несправедливость.

Кандидатом в сборную я стал в декабре 1965 года. Сначала сыграл на приз «Известий», потом — в серии матчей в Канаде с родоначальниками хоккея. На первом этапе чемпионата страны 1966/67 года и на турнире на приз «Известий» я сыграл, по отзывам тренеров, специалистов и прессы, удачно. Казалось, все складывалось хорошо. Но, стремясь зарекомендовать себя как можно лучше, я, очевидно, переоценил собственные возможности.

В общем-то, ничего неестественного в этом не было. Редко кому из хоккеистов в двадцать лет удавалось приобрести игровую стабильность. Даже легендарный Валерий Харламов в этом возрасте допускал срывы. Я почувствовал себя тогда едва ли не полностью истощенным, и физически и психологически.

В те годы после традиционной поездки за океан в январе — феврале обычно на 90 процентов определялся состав сборной СССР, отправляющейся на чемпионат мира. Именно к тому моменту я и утратил спортивную форму. Поэтому моя кандидатура на включение в национальную команду была отвергнута.

Да, опыт — великое дело. А тогда по молодости лет я не мог понять, что же со мной происходит. Сам видел, что играть стал хуже. И не догадывался, что необходимо было всего-навсего... отдохнуть. Хорошо, что тренеры надоумили.

Горький урок перед чемпионатом мира 1967 года запомнился мне на всю жизнь. Шутка ли: заветная мечта была так осязаема и вдруг... Я получил сильнейший психологический удар, оправился от которого не скоро.

Почему я заостряю внимание на этом, казалось бы, сугубо личном эпизоде? Потому что уверен: в жизни каждого молодого хоккеиста неизбежны взлеты и падения. И СССР вот от того, как спортсмен перенесет тяжелые удары судьбы, во многом зависит его становление и как человека, и как настоящего мастера.