Новичок в команде мастеров

Или другой мастер — защитник Борис Спиркин. Меня он восхищал умением чисто и эффективно выполнять силовые приемы. Бывало, расчетливо подкатится к сопернику и так примет того на бедро, что только ноги мелькнут в воздухе, а шайба достанется Борису. Причем он тут же отдаст ее вперед своим нападающим.

Виктор Цыплаков отличался скоростью передвижения на льду и умением обыгрывать соперника. Я бы не назвал его финты замысловатыми. Но, выполняемые на высокой скорости, они неизменно приносили успех. Ну как было защитнику не реагировать на ложное движение корпусом Цыплакова? Ведь в следующий момент атакующий уже прорвется к воротам. Вот и попадались на финт. А Виктор, обманув соперника, уводил шайбу в другую сторону и увеличивал скорость, уходя от обороняющегося. Цыплаков много забивал после выходов один на один с голкипером. Глядя на этого мастера, я понял, что играть в нападении надо аритмично, варьируя скорость бега по льду.

В целом первый же сезон, проведенный в «Локомотиве», дал мне богатую пищу для размышлений о тонкостях хоккейной игры. И надо же было так случиться, что я чуть было не сломал свою спортивную карьеру...

В тот год «Локомотив» претендовал на первенство в чемпионате СССР, но сумел занять лишь третье место. Это, как нередко случается до сих пор, привело к смене руководства. Старшим тренером стал Анатолий Кострюков, накопивший уже немалый опыт работы с клубными и разными сборными командами и имевший собственные взгляды на хоккей.

В июле игроки собрались для предсезонной подготовки. Мне это было в диковинку: пришел в клуб зимой и даже предположить не мог, что у хоккеистов бывают занятия вне льда. А тут вдруг говорят: сегодня у нас атлетизм. Дальше все происходило как в страшном сне. Я вошел в зал тяжелой атлетики, начал поднимать штангу — не помню теперь, какого веса, но что небольшого, это уж точно — и упал вместе с ней, да так, что она меня слегка придавила. Вскипела обида... Я не любил бороться с секундами, метрами, килограммами — мне подавай живого соперника, которого надо одолеть. Тут же решил, что это не для меня. Подошел к Кострюкову и сказал, что я пришел сюда в хоккей играть, а не поднимать штангу. И хлопнул дверью, даже не посоветовавшись ни с кем. Утешал себя мыслью, что у меня и в футболе получается неплохо —  попрошусь туда, тем более что там не нужно поднимать железо...

Прошло месяца полтора. И вот известнейший тренер не постеснялся приехать домой ко мне — никому не известному мальчишке, чтобы мне же сделать добро — вернуть в хоккей. Не забыть тот случай. Кострюков поговорил с матерью (отец у меня умер), со мной и убедил, что для хоккеиста занятия атлетизмом и другими видами спорта просто-таки необходимы — с их помощью развиваются нужные физические качества. А без фундаментальной предсезонной подготовки игрок не добьется успехов зимой на льду.

Кострюков разгадал одну мою особенность: я должен поверить логическим доводам. Когда я в чем-либо убеждался, то был способен изменять свои решения, какими бы принципиально верными для меня они прежде ни казались. Поверив Анатолию Михайловичу, я вернулся в «Локомотив».

Доброжелательные отношения с тренером и партнерами восстановились, и это во многом способствовало моему дальнейшему росту как игрока. Отношение Кострюкова ко мне как к личности я в полной мере оценил позже, когда жизнь сводила с тренерами иного склада. Кое-кто из них пытался своим авторитетом подавить психологически, действовал исключительно приказом. Но успеха в воспитательной и учебно-тренировочной работе не добивался. А моя натура упорно противилась диктату...

В шестнадцать лет я был заявлен на чемпионат страны. За сезон сыграл двадцать матчей, забросил девять шайб, стал числиться в основном составе клуба. Но выступал не в каждой встрече, а примерно через раз. И снова Кострюков мне объяснил, почему так происходит. Ты, мол, пока ни физически, ни психологически еще не можешь выдержать полных нагрузок — тебе нужен щадящий режим.