Борис Харламов, слесарь-испытатель московского завода «Коммунар»

Как рассказать мне о Валерии?

Страницы: 1 2

Как рассказать мне о Валерии? Конечно, никто, кроме нас с матерью, не знал его так хорошо. А вместе о тем имя нашего сына известно миллионам любителей спорта и даже людям, от спорта, от хоккея далеким.

И выходит — не нам одним, его родным, принадлежит память о Валерии. И наша теперь задача ответить громадному количеству людей: каким он был в жизни?

Только как рассказать об ушедшем сыне, когда ничего еще не отболело, да и не отболит никогда?

Я все же начну с того, каким он был сыном. Без этого ведь и не понять его характера, не понять, что он за человек, почему никакая слава не могла его испортить, оторвать от дома, где он вырос.

Валерий нигде так хорошо, спокойно себя не чувствовал, как в родительском доме. Здесь он всегда отдыхал душой.

Конечно, он много времени, чего уж там говорить, бывал на людях. И казалось, что быть ему у всех на виду совсем легко, по душе. Легко он с людьми сходился, умел быть на редкость верным в дружбе. В компании — первый заводила, самый веселый и шумный, и за словом в карман не полезет, и станцует так, что сразу материнская, испанская, кровь почувствуется.

А иногда — вот, скажем, по телевидению приходилось выступать — он вдруг насупится, говорит неохотно, но пошутит. Думаю, что при всей его безотказности в товариществе тянуло Валерия иногда все-таки и одному побыть.

Товарищам он отказать никогда не мог. Когда до женитьбы еще жил в Тушине, телефон в его квартире звонил беспрестанно, как только друзья узнавали, что он приехал.

К матери он относился очень уважительно, больше всего боялся ее чем-нибудь огорчить. Знал: она за него волнуется так, что и давление, случалось, подскочит. Всегда, если задерживался, где бы ни находился, никогда не забывал позвонить, предупредить, старался успокоить.

В хоккее он рано стал самостоятельным, взрослым. И в этом, думаю, влияние нашей рабочей семьи — мы с женой почти всю жизнь на заводе «Коммунар» проработали — сказывалось, хотя он вроде и по другой линии пошел: большой спорт, армия. Я замечал, что на заводе, когда приглашали Валерия встретиться, выступить, он всегда чувствовал себя очень свободно, по-домашнему.

Мальчишкой он лето проводил в заводском пионерском лагере. И, уже став игроком знаменитым, обязательно приезжал к ребятам каждый год, относился к ним, как к младшим братьям, рассказывал им подробно о хоккейных делах, о том, что видел в разных странах,— очень у него это получалось складно и весело.

У нас с сыном отношения были товарищеские — ничего мы друг от друга не скрывали. Я-то — болельщик, ни одной игры не пропускал, знал всех друзей Валерия, всех игроков, с которыми он играл, еще с юношеских команд. Мой интерес к его спортивной жизни понятен и без объяснений. Но вот что меня особенно радовало: и Валерия мои заводские дела интересовали всегда, спросит, бывало: как там у тебя? К друзьям моим относился с расположением.

Я сам спортсменом не был, но к спорту отношение имел, вроде и разбираюсь в нем неплохо. Кстати, отец мой, дед Валерия, играл в футбол за сборную команду Коломны.