Почему я не стал Харламовым

Кто сегодня помнит кудесника Смолина? Только мы, его сверстники. На приобретение новых качеств требовались усилия, которых он не прикладывал. А не слывший вундеркиндом Харламов в этот наиболее сложный период спортивной жизни — превращения юниора в мастера — показал, что имеет установку на большую игру.

По возвращении в 1967 году из Минска, когда Харламова начали пробовать в команде мастеров, Тарасов совершенно неожиданно предложил мне тренировать мальчишек. Я согласился. Теперь виделись мы с Валерой реже. Я подбадривал его, чтобы не тушевался среди мастеров, ведь в команде что ни хоккеист, то игрок сборной. Тяжело ему было: ни особенных физических данных, ни звонкого, даже на юниорском уровне, имени.

Мои новые заботы волновали друга. По воскресеньям мы с моими мальчишками выезжали за город, куда-нибудь в лес. Проводили занятия по развитию силы и ловкости, быстроты и выносливости. Страсти разгорались, когда целыми пятерками лезли на дерево — кто быстрей? Потом разводили костер, обедали и после короткой передышки обязательно устраивали футбол против взрослых из соседней деревни. Возвращались все довольные: ребята не слонялись по дворам, а мы с Валерой, как и прежде, целый день были вместе.

Летом он уехал на сборы в Кудепсту. А когда мы снова увиделись, друга я своего не узнал: мощные ноги, руки, спина, брюшной пресс — мышцы так и играли. Домой вернулся атлет, хоть лепи с него античного героя.

Но и после этого Харламов в основной состав не попал. Зашел я как-то к мастерам, а его нет. Объяснили: «Харламова с Гусевым в Чебаркуль отправили». По скупым отчетам в «Советском спорте» стал следить за чебаркульской «Звездой». Радовался, что Валера много забивает.

Как-то мартовским днем я вел занятие на «коробочке», которую заливали рядом с Дворцом ЦСКА. Вижу, Валера идет. «Здорово! Ты надолго пожаловал?» Он был полон надежд. «Да вроде в команду берут!»

Армейцы собирались в турне по Японии. Харламову сказали, что едет. В назначенный час он явился с чемоданом, а ему: «Ты не едешь. Едет Смолин».

Валера был вне себя. Говорил мне: «Брошу все. В «Спартак» уйду. Докажу! Не могли по-человечески сказать...» Но никуда, конечно, не ушел. Одолел и это.

По возвращении из Японии Тарасов стал подыскивать замену Вениамину Александрову. И пробил час Валерия Харламова.

Судьба не раз приостанавливала его целенаправленное движение. Может быть, именно это побуждало Валеру черпать и черпать ресурсы своего таланта. Ресурсы, о которых порой ни специалисты, ни он сам и не подозревали. А родник не иссякал.

У меня все сложилось гораздо спокойнее. Неприметно сложилось. В детстве я пробовал себя в плавании, гонял в футбол, а в хоккей с мячом играл с ребятами и четыре года старше. И только потом целиком переключился на хоккей с шайбой. Еще будучи восьмиклассником, на вопрос учителя, кем хочу стать, я ответил: «Спортсменом. Тренером». Привычка верховодить во дворе и в школе привела к тому, что в хоккее я не столько добивался лидерства, сколько стремился помочь другим проявить себя. Это раздвоение удивительно совпадало с моей установкой в спорте. Наверное, поэтому Тарасов и предложил мне, девятнадцатилетнему парню, работать в школе, да еще какой — ЦСКА!

Проработав год тренером, я решил, что надо все-таки самому познать взрослый хоккей. И до двадцати семи лет выступал за «Локомотив» в тройке с Виктором Якушевым и Виктором Цыплаковым. Потом руководил юношеской сборной страны, сейчас занимаюсь с юниорами.

Вспоминая годы, проведенные вместе с Валерием Харламовым, его далеко не гладкое восхождение, я все чаще ловлю себя на мысли, что обязан быть чутким ко всем без исключения, чтобы среди моих юных подопечных не проглядеть нового Харламова.