Признание хоккею в любви

Аркадий Иванович Чернышев, назначенный тренером сборной, рассказывал, что руководитель нашей делегации предложил провести арочное совещание. Установку на игру он выдвинул такую: в матче с канадцами не выкладываться, поберечь силы для следующей встречи со шведами. Все равно, мол, канадцев не одолеть, чемпионами мира не стать. Если же сборная СССР выиграет у «Тре крунур», будет чемпионом Европы, а то ведь и тем и другим проиграть можно.

Определенная логика в таких рассуждениях была. Теперь, когда мы знаем итог того чемпионата, легко говорить о порочности такого расчета. Но тогда...

Отдадим должное Чернышеву. Хоккеистов он собирать категорически отказался, рекомендовать беречь силы для игры со шведами — тоже.

И вот 7 марта 1954 года. СССР — Канада — 7:2. Надо ли напоминать, что итог матча стал сенсацией. Страницы газет, поместивших отчеты об этой игре, изобиловали восклицательными знаками. Но это не всегда означало только восторг и признательность дебютантам за смелость, спортивную дерзость. Неизвестно, кого больше — наших или канадцев — должен был задеть отзыв одной местной газеты: кому родоначальники хоккея проиграли — Иванушкам!

Что ж, в таких случаях всегда находятся те, кто не пожалеет ложки дегтя, поставит под сомнение несомненное. Побеждать-то, мол, русские побеждают, но ведь и канадцы «не те» — не из сильнейших! Это звучало как рефрен, пока не дошло дело до сильнейших...

У Аркадия Ивановича Чернышева не счесть заслуг в развитии советского хоккея. Не будем уточнять, какая важнее. Но решение, принятое им тогда, в 1954-м, в Стокгольме, выдающееся в биографии советского тренера. Он не позволил скомпрометировать честь команды унизительной, пагубной для духа спортсменов расчетливостью, не дал сборной повода утерять веру в победу ни на гран. Может быть, такую расчетливость хоккеисты и их капитан Всеволод Бобров — человек недюжинного характера — и не приняли бы, однако могла бы сложиться ситуация, когда тренер и команда не находят единства во взглядах. Нет, они оказались едины. Ни под кого не подлаживаться, никого не копировать — это стало законом хоккейной сборной СССР с самого начала.

Свой первый чемпионат мира сборная СССР выиграла. И с тех пор другой цели, кроме победы, перед собой не ставила. Не всегда эту цель удавалось достичь, однако она всегда стояла.

Думаю, ни один вид спорта у нас не располагал таким блистательным подбором тренеров, как хоккей. До весны 1972 года сборную СССР вели А. Чернышев и А. Тарасов, потом В. Бобров и Н. Пучков, В. Бобров  и Б. Кулагин, Б. Кулагин и К. Локтев, В. Тихонов и В. Юрзинов. Разные по характеру и темпераменту, каждый со своим видением игры, своим отношением к игрокам, но все максималисты: быть первыми и только первыми!

Максимализм — то великое наследство, которое передается из поколения в поколение хоккеистов, начиная с команды Боброва. Он выражается не только в стремлении к победе сборной СССР на любом турнире. Он имеет еще и личностное выражение: каждый приходящий в сборную надевает форму чемпиона мира и впитывает тот дух победы, который впервые проявился еще в 1954-м. Максимализм тренеров и игроков заразил и нас, поклонников хоккея, и, конечно, специалистов.

Когда заканчивало играть поколение Боброва, признаться, было тревожно: кто придет на смену, загорятся ли звезды такой же величины? Пришли в сборную Константин Локтев, Александр Альметов, Вениамин Александров, Александр Рагулин, Виталий Давыдов, Эдуард Иванов, Анатолий Фирсов, Владимир Викулов, Виктор Коноваленко, братья Майоровы, Вячеслав Старшинов, Александр Якушев, Александр Мальцев. Всех просто не перечислить.