Верность

Отношения Валерия Харламова с родителями можно было бы тоже подогнать под эту схему. Действительно, отец, Борис Сергеевич Харламов, привел сына на каток ЦСКА. Дома всегда ждала мать. Известно и любимое блюдо Валерия — блины. Только не хочет жизнь втискиваться в схему.

Арибе Аббад Хермане — полное имя матери Валерия, но она просит называть ее просто Бегоня. Так звали ее в Испании. Оттуда она девочкой была переправлена в Советский Союз в конце 30-х годов, когда на Пиренейском полуострове после мятежа генерала Франко вспыхнула гражданская война.

Она и сейчас пряма — без всяких полутонов и компромиссов — в своих суждениях. И, разговаривая с ней, понимаешь, почему Валерий Харламов был именно таким, каким он был.

«Сынок, разве ты не видишь, что женщине тяжело нести сумку? Помоги ей», — так возникло постоянное стремление Валерия помочь каждому — другу, партнеру, просто человеку, встретившемуся на его жизненном пути, — нести его ношу. Особенно если она, эта ноша, была тяжелой.

«Валера, Таня, вот все деньги, что есть в доме. На две пары ботинок не хватит. Решайте, кому из вас ботинки нужнее...» Ответы радовали ее материнское сердце. Сын говорил: «Конечно, Тане! Она — девочка. Должна быть красивой». Дочь возражала: «Конечно, Валерке! У него от футбола ботинки совсем развалились. А я еще и в старых могу походить».

Взрослели дети, серьезнее становились проблемы. И уже сами дети начинали разговор с матерью. «Мам, я после школы пойду работать. Пусть Валерка учится и играет в хоккей», — заявляла дочь. «Нет, — возражал сын. — Деньги в дом должен приносить мужчина. Работать пойду я, а Татьяна пусть продолжает учиться». Решал семейный совет.

Иной читатель плечами пожмет: какая связь между покупкой ботинок и блестящими выступлениями Валерия Харламова на хоккейных площадках? Вот если бы мать так или иначе помогала сыну стать хоккеистом...

Нет, мать не помогала — так, как этого требует прямолинейный читатель, — сыну. Более того, отец, Борис Сергеевич, и сын ходили на занятия в детскую хоккейную школу ЦСКА тайком от матери. У Валерия в детстве пошаливало сердце. А когда через год Бегоня узнала об увлечении сына хоккеем, у нее у самой стало плохо с сердцем. Кстати, врачи к этому времени признали Валерия абсолютно здоровым.

Не стала мать и постоянной болельщицей Валерия, если под этим понимать постоянное место на трибуне, в котором ей, матери Харламова, конечно бы никто не отказал. Она бывала на хоккее очень редко — только тогда, когда вопрос о победе в чемпионате страны или в международном турнире уже не стоял. В остальных случаях мать предпочитала следить за сыном, сидя у телевизора, может, потому, что помнила, каким курьезом обернулось ее первое посещение матча с участием Валерия.
— Играли они, — рассказывает Бегоня, — на открытой площадке. Вокруг бортов такие снежные валы, а на них люди стоят, смотрят. Взобралась туда и я. Вдруг вижу, несколько игроков столкнулись и упали. Потом все поднялись, а Валера лежит. Перенести этого я не могла. Перелезла через борт и — к этому человеку со свистком: «Судья, куда же вы смотрите?! Ребенок лежит!..» Остальное можете себе представить. С тех пор я на хоккей почти не ходила...

Опять вроде «не к месту» получается. Мать, как видите, почти и не ходила на хоккей. Однако разве можно поставить разделительную черту между чисто хоккейными достоинствами Валерия Харламова и тем, что он с детства не мог безучастно смотреть на человека, несущего тяжесть?

Спорт — своеобразная сфера человеческой деятельности. Наблюдая, скажем, за работой слесаря, не сразу определишь, добрый он человек или злой, честный или лживый. Спорт же человека словно рентгеном просвечивает — на площадке не скроешь ни достоинств, ни недостатков. А уж коли не только партнеры, но и соперники постоянные и желанные гости в доме — это говорит о многом. В доме Харламовых кто только не бывал — и динамовцы, и спартаковцы, и, само собой разумеется, армейцы. И многие из них обращались к Бегоне коротко и тепло: мать.

В атмосфере такой семьи талант, если он есть, не может не проявиться. А Валерий был талантлив. Талантлив, как художник, — в широком смысле этого слова.