Открывающий счет. Испытание рингом. Форвард становится в ворота. Первый вратарь сборной. Его мы не забудем никогда

Замечательный список лучших хоккейных вратарей страны открывает Харий Артурович Меллупс — человек необычайной, прекрасной и вместе с тем трагической судьбы.

...Был на исходе 1945 год. Всего лишь семь месяцев назад окончилась Великая Отечественная война. К беспримерной радости одержанной победы прибавились трудности восстановления. В освобожденной от врага Советской Латвии они, эти трудности, ощущались особенно остро. В том числе и в физкультурной жизни республики. За годы войны гитлеровцы сожгли и разрушили восемьдесят пять процентов всех ее спортивных сооружений. Лежали в развалинах стадионы, плавательные бассейны, гребные станции, манежи. Казалось, еще долго царить запустению и безмолвию на физкультурных базах.

И вдруг красавица Рига запестрела объявлениями: проводится чемпионат республики по боксу. Первый послевоенный чемпионат. Самый большой из сохранившихся в ту пору залов вмещал 600 зрителей, а посмотреть состязания готовы были, кажется, все жители латвийской столицы, откровенно истосковавшиеся по спортивным зрелищам. И тогда решено было провести полуфинальные и финальные поединки на роскошной сцене Государственного Латвийского театра оперы и балета.

Здесь и одержал свою первую в жизни большую спортивную победу восемнадцатилетний Харий Меллупс. Обыграв одного за другим шестерых соперников, он в финале встретился с чемпионом Латвии 1941 года в легчайшем весе Яаком Кейстерисом — опытным, разносторонним мастером.

В ту пору Харий уже был довольно известным в столице Латвии футболистом, был принят в команду рижского «Динамо». Тем более удивил его успех в чемпионате боксеров. Люди, привыкшие видеть в нем поклонника кожаного мяча, просто-напросто не знали, что еще в январе сорок первого года он вышел на ринг, чтобы оспаривать первенство завода «Алдарис», где работал тогда учеником слесаря. Меллупс проиграл в первом же бою сопернику, который был старше его на четыре года, но именно этот проигрыш раззадорил его и заставил продолжать свое боксерское образование. Когда немецко-фашистские войска оккупировали Ригу и спортивная жизнь города замерла, Харий превратил в тренировочный зал один из уголков своей квартиры. Здесь была самодельная груша, весьма остроумно сконструированное приспособление «активный соперник», позволяющее совершенствовать технические и тактические приемы. Нередко в доме собирались друзья Хария, и тогда здесь обязательно возникали боксерские дуэли. Юный Меллупс много времени уделял тренировкам с различного вида отягощениями, бегал кроссы, занимался гимнастикой. И вот спустя четыре года доказал всем, что он не терял  даром времени.

У боксера Меллупса отмечали немало характерных черт, но наиболее яркой из них, по мнению очевидцев, была изумительная, поражавшая даже бывалых людей реакция.
—       Он обычно работал в открытой стойке, — вспоминает ветеран латвийского спорта Бруно Янович Липсо, — но редко получал удары. Его искусство уклонов, нырков, едва уловимых обманных движений было чрезвычайно высоким. Казалось, противник только загадал нанести удар, а Меллупс уже знает его направление. Зато от его атак редко кому доводилось спастись: резкие, звонкие, как удар хлыста, они почти всегда достигали цели.

Таким же молниеносным, реактивным был Харий и в линии атаки футбольной команды мастеров рижского «Динамо/. Вот что рассказал о нем заслуженный мастер спорта, прославленный наш футбольный голкипер Анатолий Михайлович Акимов.
—       Против рижан я несколько раз выступал во время тренировочных матчей в составе московского «Торпедо». Меллупс, пожалуй, запомнился больше, чем кто-либо другой. Действовал он весьма своеобразно. Какое-то время стоял в определенной точке поля, словно совершенно безучастный ко всему происходящему. Но вот ему адресовался мяч — и сейчас же следовал взрыв, переключение скорости с нулевой до самой предельной точки. Меллупс очень быстро проскальзывал сквозь плотную оборону, часто оставлял позади даже самых быстрых, опытных и осмотрительных наших защитников. Предельная спортивность, идеальное строение мышечной системы, удивительно благоприятное сочетание реактивности мысли и движения — все это, собранное воедино, составляло тот чудесный дар, который преподнесла ему природа.

Наличие его и предопределило специализацию Меллупса в хоккее с шайбой.

Вероятно, далеко не все читатели, тем более молодые, представляют, как рождались у нас первые команды, когда решено было культивировать в стране новую игру. Это сейчас все приведено в стройную систему: есть «Золотая шайба», десятки ДЮСШ, специализированные школы, группы подготовки. Тогда же все приходилось начинать с нуля: хоккеистов и хоккейных команд, «исповедующих шайбу», не было. Их необходимо было создать в кратчайший срок.

За основу были взяты клубы, выступающие в состязаниях по хоккею с мячом. «По хоккею...» Именно сходство названий, сходство основных требований к спортсменам (умение отлично кататься и стоять на коньках) и стало определяющим при выборе метода формирования новых коллективов. Что ж, жизнь подтвердила мудрость такого пути: хоккей с шайбой стал у нас развиваться не только быстро, но и, что еще важнее, чрезвычайно самобытно.

Однако в Риге в хоккей с мячом, по существу, никогда не играли всерьез. Зато здесь уже были свои традиции в шайбе: сборная буржуазной Латвии начиная с 1932 года не раз принимала участие в чемпионатах Европы, а затем и мира. И хотя никаких видимых успехов она не добивалась, но опыт накопила немалый. На него и опиралась вновь создаваемая команда.

Немногие знают, что прибалтийцы оказались у нас пионерами развития хоккея с шайбой. Еще в январе сорок шестого года, когда в Москве, по существу, ничего не знали о новой игре, в Каунасе состоялись два товарищеских матча между сборными Литвы и Латвии. В обоих успех сопутствовал спортсменам с берегов Даугавы, причем заключительный поединок они выиграли со счетом 2:, 0.

По окончании этих встреч в газетах Каунаса и Вильнюса появились пространные отчеты. В каждом из них обозреватели сочли необходимым выделить большое мастерство вратаря гостей Хария Меллупса. Несколькими днями позже республиканская газета «Советская Латвия» опубликовала пространное интервью с ним.

«— Вас знают как первоклассного футбольного нападающего. Почему в хоккее вы выбрали роль вратаря?

— Мне кажется, что присущие мне такие качества, как быстрота реакции, подвижность, терпеливость и некоторые другие, наиболее подходящи для этой роли. К тому же роль непосредственного стража ворот привлекала меня еще в довоенную пору, когда я наблюдал выступления взрослых команд. Таким образом, нынешнее обращение к роли вратаря— это в известной мере воплощение детской мечты».

Вдумайтесь в это признание. Поистине с детской преданностью, с мальчишеской увлеченностью, с любовью отдается он возрождающейся игре. Это подтверждают рассказы Эдгарса Валдемировича Клавса, человека очень интересной спортивной судьбы. В составе сборной Латвии по хоккею с шайбой он участвовал в зимних Олимпийских играх 1936 года, в чемпионатах мира 1935, 1938 и 1939 годов. Считался одним из лучших форвардов своей страны, был капитаном знаменитого в Прибалтике «Университетского клуба».

Когда у нас в стране начал зарождаться хоккей с шайбой, Клавсу уже исполнилось тридцать три года. Решив тряхнуть стариной, он стал активнейшим организатором рижского «Динамо», его капитаном и играющим тренером. Четыре сезона выводил он свою команду на официальные игры чемпионатов СССР, увлекал ее личным примером, забив в ворота соперников 20 голов. Он славился высокой техникой и безукоризненной выдержкой, а сейчас, вспоминая о своем юном товарище и ученике, откровенно волнуется.
—       Харий был необыкновенно талантлив. Одной из самых ярких, самых важных, бросающихся в глаза черт его дарования являлось исключительное трудолюбие.
—       По опыту прошлых лет я прекрасно знал, — продолжает Клаве, — что вратарю следует избегать обычных сумбурных тренировок. Я говорил ему: «Каждая минута должна быть потрачена тобой с максимальной пользой».

И Харий неуклонно следовал этому совету. Пока не было снега и морозов (о Дворцах спорта в ту послевоенную пору у нас и не мечтали), он настойчиво занимался акробатикой, изучением вратарских приемов: основная стойка, перемещения, отбивы клюшкой. Когда же началась работа на льду, стал упорно тренироваться в действиях при определенных игровых ситуациях. Например, игра против двух нападающих или же действия против форварда, выскакивающего из-за ворот...

В эти дни предсезонной тренировки еще сильнее проявились такие ценнейшие черты его спортивного характера, как трудолюбие и предельное чувство ответственности.

И вот наконец наступил памятный в истории отечественного спорта день — воскресенье, 22 декабря 1946 года, когда был поднят флаг первого чемпионата СССР по хоккею с шайбой. По воле жребия в Риге местные динамовцы принимали своих одноклубников из Таллина. Победу одержали хозяева — 5:1. Обозреватели местных газет посвятили этому матчу довольно подробные репортажи. В каждом из них нашлись добрые слова для вратарей — рижанина Хария Меллупса и таллинца Карла Лиива.

Второй день чемпионата страны был интересен тем, что впервые в официальных матчах коллективы западной зоны встречались с командами Москвы и Ленинграда. Так, в Таллине выступили и победили спартаковцы столицы — 7:3. А в городе на Неве местные динамовцы приняли рижан.

Хозяева поля играли дружно, были явно смелее в атаках и физически выносливее. Но гости, как свидетельствует пресса, продемонстрировали более продуманную тактику и блестящую игру вратаря. Меллупс снова оказался на высоте. Правда, по оценке всех обозревателей, не менее блестяще сыграл и голкипер ленинградцев П. Забелин. Он стремился ни в чем не отстать от своего коллеги.

Рижане, выступавшие в подгруппе «Б», заняли второе место, уступив лишь московскому «Спартаку» со счетом 4:6. Кстати, героем этого матча был единодушно признан Меллупс. Он играл просто великолепно и много раз выручал свою команду, отражая опасные броски столичных форвардов.

Не попав р финал, рижане оказались в «утешительной» группе вместе с ВВС (Москва), «Водником» (Архангельск) и сборной Таллина. Здесь рижане набрали вместе с летчиками по пять очков, но по соотношению забитых и пропущенных шайб оказались впереди. И вновь большую роль сыграло искусство Хария Меллупса, пропустившего в трех матчах всего две шайбы.

Итак, всесоюзное первенство финишировало. Дистанция его оказалась, с точки зрения сегодняшнего дня, необычайно короткой. Но оно сыграло свою роль. Подводя в своей статье творческие итоги закончившегося состязания, заслуженный мастер спорта Константин Павлович Квашнин писал, что хоккей с шайбой, несмотря на «малый срок обращения», успел приобрести популярность. Команды обогатились ценным опытом, проверили себя в деле, а турнир в целом назвал ведущих спортсменов, по которым остальные могли и должны были соизмерять свое мастерство. Среди явных лидеров вместе с Всеволодом Бобровым, Василием Трофимовым, Евгением Бабичем, Александром Виноградовым был назван и Харий Меллупс.

Появление такого спортсмена было чрезвычайно важно не только для коллектива, за который он выступал, но и для всего советского хоккея в целом. Рель вратаря в хоккее с шайбой не только исключительна по своему характеру, по и чрезвычайно сложна технически, требует разнообразных приемов и навыков. Харий Меллупс оказался одним из немногих, кто еще в детстве познал сокровенные тайны вратарского искусства. И он охотно делился ими со своими коллегами из других клубов.

Вот, например, что рассказывал Михаил Степанов, который в составе московского «Динамо» стал первым чемпионом Советского Союза по хоккею с шайбой.
—       Еще осенью сорок шестого мы проводили предсезонную подготовку совместно с опытными и технически подготовленными одноклубниками из Риги. Тогда надо мной взял шефство Меллупс. Он был моложе меня по возрасту, но мы с ним очень быстро нашли общий язык. По своему характеру Харий был сдержан, немногословен, ненавязчив, но в его поступках чувствовалась большая доброжелательность, искренность, честность. Поначалу я никак не мог приноровиться к игре клюшкой и даже дошел до того, что решил обходиться без нее. Услышав об этом, Харий на следующее утро пришел ко мне и сказал:
—       Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Мы пришли на отлично расчищенную асфальтированную площадку, где нас уже ждал Роберт Шульманис, один из самых выдающихся хоккейных защитников той поры, игрок разносторонний, обладавший очень сильным и точным броском. Он охотно согласился помочь своему товарищу. Роберт выполнял различные удары с места и в движении, Ь д Харий показывал, как следует в различных случаях поступать с клюшкой. Несколько раз продемонстрировал мне основную стойку, технику перемещения клюшки, искусство закрывания углов. После этого занятия я стал как-то сразу сильнее и богаче, у меня появилась уверенность, которой так не хватало.

Это лишь один штрих из жизни Хария Меллупса. Он искренне, широко открывал свое сердце для людей. Приехав в Ленинград на два игровых дня, проводит по просьбе городского спорткомитета семинар для начинающих вратарей. Ведет активную переписку с Дмитрием Петровым, первым вратарем команды ЦДКА, высылая ему комплексы основных и вспомогательных упражнений, а иногда интересные вырезки из иностранных журналов и кинограммы.

Нужно сказать, что рижское «Динамо», несмотря на присутствие в его составе таких сильных игроков, как Роберт Шульманис, Харий Витолиньш и другие, несмотря на прочные традиции латышского хоккея и высокое исполнительское мастерство спортсменов, их лучшую по сравнению с москвичами, ленинградцами и уральцами техническую подготовку, не сумело закрепиться в числе лидеров. Лучшим результатом этой команды было четвертое место в чемпионатах 1947 и 1948 годов.

Сейчас, разумеется, не время и не место анализировать причины этих относительных неудач. А вспоминаю я о них вот почему: когда к нам зимой сорок восьмого приехала знаменитая ЛТЦ — чемпион страны и базовая команда сборной Чехословакии и потребовалось выставить против нее самую лучшую команду, то есть, по существу, создать первую в нашей истории сборную СССР по хоккею с шайбой (хотя формально команда, игравшая против именитых гостей, выступала под флагом сборной столицы), то охрану ее ворот поручили именно Харию Меллупсу — голкиперу из коллектива, отнюдь не числившегося в лидерах.

Передо мной пожелтевший (эпитет банальный, но абсолютно точный) лист «Советского спорта» от 21 февраля 1948 года. Мелкими буквами, на самом незаметном месте опубликована информация под заголовком «Приезд чехословацких хоккеистов». В ней всего несколько слов. Вот они: «В Москву по приглашению Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта прибыла для совместных тренировок с советскими хоккеистами команда «ЛТЦ — Прага», чемпион Чехословакии по канадскому хоккею».

Через две недели в той же газете было помещено сообщение о том, что гости, ознакомившись с культурными достопримечательностями столицы, отбыли домой. И больше — ни слова. Что это? Нерасторопность журналистов, их неумение увидеть важное и интересное?
Нет, конечно, дело не в этом. Представителям спортивной прессы столицы было сказано тогда на совещании в Спорткомитете СССР буквально следующее:
— Писать о предстоящих тренировках и состязаниях не следует. Мы, вероятно, будем выглядеть в них весьма плачевно, и незачем делать наши слабости предметом общего достояния.

Конечно, такая позиция была смешной, более того — вредной. Но она была и, как говорится, из песни слов не выкинешь.

А между тем происходило в те дни много интересного. Поначалу гости провели с советскими спортсменами несколько закрытых (в буквальном смысле этого слова) матчей на стадионе «Динамо».

Второй «секретный» матч (первый наши проиграли 7 : 11). Стою на трибуне для гостей рядом с Всеволодом Бобровым. Он в тот день не играл, впрочем как и все игроки первого состава: в «бой» против гостей пошли запасные (это тоже было уловкой перестраховщиков: дескать, если и проиграют, то не сильнейшие).

Состязание проходило в дневное время. На трибунах всего несколько сот людей: представители руководства, известные спортсмены, тренеры, журналисты, получившие специальные пропуска, и горстка самых отчаянных болельщиков, сумевших прорваться сквозь многочисленные преграды и заслоны.

Состязание закончилось со счетом 10 ; 1 в пользу гостей. Они показали нам всем такой хоккей, какого мы еще никогда не видели. Их мастерство, скорость, душевный подъем, ощущение заведомого превосходства были главной причиной и главным объяснением этого успеха. Но немалую роль тут сыграла и растерянность наших «запасников», преувеличенное чувство ответственности, довлевшее над ними. Ответственности перед теми, кто наблюдал за ними с трибун.

Домой я возвращался в автобусе хоккеистов первой сборной Москвы. Все пассажиры были потрясены увиденным, в разговорах между собой они отдавали должное хоккеистам Чехословакии, признавали их тактическое и техническое превосходство.
—       И все-таки у них можно выиграть! — прорезал наступившую тишину молодой, звонкий голос с заметным акцентом. Это заявил Харий Меллупс.

Ребята заговорили все разом, кое-кто стал откровенно упрекать рижанина в переоценке наших сил, даже чуть ли не в зазнайстве. Но он твердо стоял на своем:
—       Я знаю вашу и свою силу. И говорю вам: мы можем играть с ними на равных. При благоприятных условиях можем и победить.

Обычно спокойный, предельно уравновешенный, даже нарочито медлительный, рижанин на этот раз выступал очень горячо, темпераментно.

В этом проявились лучшие черты его характера: спортивная смелость, вера в свои силы, умение уважать авторитеты, но не преклоняться перед ними.

А закрытые тренировки шли своим чередом, и гости продолжали обыгрывать наш второй и смешанные составы. Но, несмотря на это, у хоккеистов первой сборной крепла уверенность в том, что им надо сыграть со столь серьезным соперником, причем сыграть, как говорится, при свидетелях, в полную силу.

Для читателей, которые не пережили того времени, будет совершенно непонятно, почему же все-таки против  сильных играли не сильнейшие, почему столь интересные и важные встречи были чуть ли не государственной тайной. Поэтому здесь не обойтись без «лирического отступления».

Наш спорт, долго находившийся в тисках вынужденной изоляции, в то время выходил на международную арену, все смелее и решительнее заявляя о себе, о своей силе. Уже были одержаны яркие победы над лучшими профессиональными футбольными командами Англии, уже доказали полновесность и реальность «русского килограмма» наши штангисты, уже мир с восхищением произносил имена советских волейболистов, легкоатлетов, борцов. Количество выступлений сборных и иных советских команд за рубежом росло, оно могло быть значительно большим, но... Но было в ту пору в нашем спорте одно суровое условие: советский спортсмен, дескать, не имеет права проигрывать своим зарубежным соперникам. Существовало довольно авторитетное «мнение», что это в корне подрывает наш престиж.

И вот те самые люди, которые были инициаторами появления и утверждения такого «мнения», всячески противились организации нормальных матчей между опытными, прославленными чехословацкими мастерами и познающими азы шайбы советскими спортсменами.

Однако с каждым отшумевшим закрытым матчем, с каждым новым днем пребывания гостей на нашей земле росло и крепло требование спортивной общественности провести дуэли на высшем уровне, открыть карты с обеих сторон. Кроме того, и сами гости, хоккеисты Чехословакии, все время спрашивали ответственных руководителей советского спорта:
— Когда же наконец нам дадут возможность помериться силами с основным составом советских хоккеистов?
В конце концов упорство перестраховщиков было сломлено. На улицах столицы появились объявления, извещавшие о предстоящих матчах между чемпионом Чехословакии командой ЛТЦ и сборной Москвы (а по существу, повторяю, сборной СССР, ибо в команде было собрано все истинно лучшее, чем располагал в ту пору наш хоккей).

Интерес к этим поединкам превзошел все ожидания.

Тысячи людей собрались на стадионе «Динамо», они заполнили все пространство Восточной от ее основания до демонстрационных башен, растеклись густыми черными полосами по Южной и Северной трибунам.

Споров на этот раз практически не было. Везде раздавался один и тот же вопрос: — «С каким счетом наши проиграют?»

Проиграем — иного никто не ждал. Это мнение нам навязывали результаты закрытых состязаний, мощь и слава нашего грозного соперника, его авторитет и традиции.

Но вот томительное ожидание окончилось, и команды вышли на лед. Гости сразу же ввели в бой свою первую тройку, которая в то время была и первой тройкой сборной страны. На левом краю Станислав Конопасек — великолепный «технарь», в центре — знаменитый и не превзойденный до сих пор бомбардир сборной Чехословакии Владимир Забродский (только на чемпионатах мира он провел в ворота соперников 82 шайбы), справа — «реактивный», трудолюбивый Ладислав Трояк. Все они пользовались широкой известностью в хоккейном мире.

Гости сразу же начали яростный штурм наших ворот. Но вот проходит одна минута, вторая, а счета нет. Град бросков обрушивается на наши ворота, но летящие со скоростью «У-2» шайбы парирует или ловит голкипер сборной.
—       Отлично, Меллупс!
—       Так держать! — поддерживают его темпераментные болельщики.

Да, именно Меллупс был первым игроком, который вызвал восхищение трибун и недоумение соперников.

Увидев, что вратарь советской сборной довольно легко справляется с дальними бросками, гости стали разнообразить методы наступления, «крутить карусель» в нашей зоне, ведя атаки с различных дистанций, направлений и точек.

В. эти минуты и раскрылось перед всеми высокое искусство Меллупса, которое прежде мы не могли ни увидеть, ни оценить в полную силу. Вот он ликвидирует опаснейший сольный проход Владимира Забродского, отчаянно бросившись ему в ноги. Вот выходит победителем в отчаянной Схватке на «пятачке», а через несколько секунд, растянувшись в изумительном шпагате, отбивает из нижнего угла шайбу, пущенную могучим защитником Йозефом Троусилеком.
— Вот это да! — восхищены зрители.

Одним словом, Харий действовал великолепно. И это имело большое значение для исхода поединка, для определения характера и партитуры всего матча. С помощью наших самоотверженных защитников Александра Виноградова и Бориса Бочарникова он ликвидировал все угрозы соперников и оставил в неприкосновенности ворота. Прошло почти десять минут первого периода, а на щитах Восточной трибуны по-прежнему красовались нули. Призрак явного разгрома, которым откровенно пугали первую сборную, стал постепенно рассеиваться. И тогда наши парни ощутили приход того счастливого состояния, которое поэты именуют вдохновением. Они заиграли свободно, широко, мощно и одержали победу со счетом 6 : 3!

Победа! Ей удивлялись не только сразу подобревшие и повеселевшие спортивные руководители, не только наши гости, наши специалисты хоккея и десятки тысяч болельщиков — ей удивлялись прежде всего сами победители. Никогда не забыть, как недоуменно переглядывались они, как вопросительно смотрели друг на друга, когда прозвучал финальный свисток судьи.

И еще одна деталь навсегда врезалась в память. Нужно сказать, что в ту пору наш спорт был избавлен от кисейной сентиментальности, выражением которой стали поцелуи и объятия после каждого гола в матчах любого ранга. Но вот, одержав в своем роде историческую победу, советские хоккеисты молча подняли на руки, на могучие плечи своего вратаря Хария Меллупса и так понесли его в раздевалку. И, наверное, это было самой дорогой для него наградой за всю недолгую, но богатую событиями спортивную жизнь.

Через день команды встретились вновь, но на этот раз успех сопутствовал гостям — 5:3. В третьем матче боевая ничья — 2:2. В целом это был успех, большой успех советского хоккея. Это была «пятерка», полученная на самом сложном экзамене. Это было утверждение советской школы канадского хоккея.

После окончания серии открытых матчей состоялся разбор прошедших игр, в котором приняли участие ответственные руководители Спорткомитета СССР, ведущие тренеры, игроки, некоторые журналисты. Пришла сюда в полном составе и команда «ЛТЦ — Прага». Совещались в течение двух дней. Получилась своеобразная теоретическая конференция. Помню многие выступления, прозвучавшие на ней, о других подсказывают сохранившиеся с тех давних пор журналистские блокноты. Вот что, например, говорил капитан и лучший бомбардир гостей Владимир Забродский:
—       Москва уже сегодня, по моему твердому убеждению, располагает четырьмя-пятью игроками самого высокого международного класса. Особо хочу выделить двух — Боброва и Меллупса. Бобров — превосходный игрок и прекрасный конькобежец. Ну а Меллупс — настоящее жемчужное зерно. Мы, откровенно говоря, не ожидали встретить в стране, едва начавшей культивировать хоккей, такого выдающегося вратаря. Его игра — это эталон надежности и бесстрашия.

Месяцем позже отец Владимира, Ольдржил Забродский, возглавлявший в Москве чехословацкую спортивную делегацию, повторил и усилил эту оценку на страницах издававшейся в Праге газеты «Панеделок».

Итак, Меллупса хвалили, он был в зените славы, его мастерство получило самую высокую оценку. Какие же шаги предпринимает в этот момент известный спортсмен? Он приходит к своему коллеге из команды ЛТЦ Богумилу Модрому, признанному лучшим хоккейным вратарем Европы, и убедительно просит его дать ему несколько показательных уроков.
—       Хорошо, хорошо! — согласно кивнул ему головой Богумил Модрый, который, как оказалось, довольно неплохо знал русский язык. — Ты приходи сам и своих товарищей из других команд приводи.

И вот они опять на площадке Центрального стадиона «Динамо». Восточная трибуна на этот раз сиротливо пуста. В непосредственной близости ото льда расположились «ученики». Среди них не только все без исключения ведущие вратари страны, но и многие полевые игроки, тренеры, в том числе Александр Игумнов, Аркадий Чернышев, Анатолий Тарасов. Позднее в газете «Советская молодежь», рассказывая об этом, Харий писал:
«...Чехи не только великолепные спортсмены, но и настоящие друзья, братья. Хотя по соотношению забитых и пропущенных шайб они оказались в проигрыше, Богумил Модрый открыл передо мной и перед моими коллегами по вратарскому искусству все без исключения тайны своего изумительного мастерства. После его уроков мой арсенал обогатился большим числом ценных приемов и навыков, которые я постараюсь как можно лучше закрепить и использовать в своей повседневной практике».

Это обещание комсомолец Харий Меллупс твердо выполняет. Выступая в течение летнего сезона на посту нейтрального нападающего футбольной команды мастеров рижского «Динамо», он находит время для постоянных целевых хоккейных тренировок. Много внимания уделяет развитию «вратарского зрения», подвижности, усиления реакции.

В августе сорок девятого ему предложили перейти в московскую команду ВВС, где сосредоточивались тогда прекрасные силы: Всеволод Бобров, Виктор Шувалов, Юрий Тарасов, Борис Бочарников, Зденек Зикмунд... Харий долго колебался — в нем очень сильно было развито чувство патриотизма, уважения к родному клубу, верности своим землякам. Пришел посоветоваться к Роберту Шульманису. Тот сказал:
—       Понимаешь, меня с братом тоже зовут.
—       Что будем делать?
—       Ума не приложу.
—       Давай объявим об этих приглашениях всему коллективу. Пусть товарищи решают.

В команде с откровенной болью узнали о возможном отъезде своих лучших игроков, но при этом единогласно постановили: отпустить!

«Дорогой Харий, — написано на ларце из янтаря, который преподнесли ему на прощание товарищи по клубу, — тебя ждет большой спортивный путь, и мы от души желаем на нем удач, побед и заслуженной славы».

Он начал в линии атаки футбольной команды ВВС, но уже в сентябре вел активную подготовку к хоккейному сезону, все больше влюблялся в эту игру, отчетливо видел ее будущее.

В этой связи вспоминается встреча хоккейной команды ВВС с командным, профессорско-преподавательским составом и слушателями Военно-политической академии имени В. И. Ленина, состоявшаяся в ноябре 1949 года. Прекрасно помню Меллупса в тот день. Чуть ниже среднего роста, подтянутый, элегантный, в идеально отглаженном темно-сером костюме, он вместе с Бобровым был в центре всеобщего внимания. Получив слово, Харий сказал:
—       Дорогие товарищи, я твердо уверен, что наш хоккей стоит на правильном пути, набирает силы и вскоре выйдет на широкую международную арену. Я уверен, что мы будем участвовать в чемпионатах мира. И не только участвовать — побеждать! Сделаем для этого все от нас зависящее.

Меллупс подтверждал эти слова на практике. Начало сезона он провел сильно как никогда. Два или три декабрьских матча, в которых он участвовал, защищая цвета ВВС, вызвали восторженные отклики. Особенно яркое мастерство продемонстрировал вратарь летчиков в игре второю круга (она состоялась в начале января пятидесятого года) против ЦДКА. На этот раз летчики уступили своему грозному сопернику с минимальным счетом —1:2, но, по всеобщему признанию, по оценке всех без исключения обозревателей, Меллупс действовал на этот раз выше всяких похвал. «Его мастерство растет из сезона в сезон, от матча к матчу, и мы, безусловно, можем только радоваться тому, что у нас есть такой вратарь», — писал в своей статье от 5 января 1950 года заслуженный мастер спорта СССР Аркадий Чернышев. А через два дня Хария Меллупса не стало: он погиб с командой в авиакатастрофе под Свердловском. Ему тогда едва исполнилось двадцать три года. И думается: сколько прекрасного еще мог сделать Харий Меллупс, скольких людей удивить... Ведь его мастерство, достаточно созревшее к этому времени, крепло год от года.

Мастерство... В чем же оно состояло? Какие характерные черты вратарского искусства Меллупса следует выделить? Слово его товарищам «по оружию», его наставникам и соперникам.

Заслуженный мастер спорта Григорий Мкртчян:
— Прежде всего мне хочется выделить несколько чисто человеческих черт его характера. Харий был человеком общительным, легким в общежитии, душевным. Во время матчей с командой «ЛТЦ — Прага», я был его дублером. Меллупс находил время и желание подбодрить меня, дать ценные советы, подсказать что-то очень важное.

Что касается непосредственно вратарских качеств, то они были очень высоки. Меллупса отличала, прежде всего, необычайная экономность движений. Даже во время вихревых атак, возникавших в его зоне, когда «точки особого внимания» смещаются с непостижимой быстротой, когда форварды противной стороны то вихрем проносятся за воротами, то несутся из глубины, его никто не мог упрекнуть в излишней суете или паникерстве. Он спокойно смещался в нужный момент и в нужную сторону, потрясая своей невозмутимостью даже самых «железных» спортсменов.

Это игровое качество происходило от другого — быстроты реакции. Меллупсу не нужно было суетиться, он прекрасно знал, что успеет отреагировать почти на любую шайбу и на любое движение соперника. Такой чуткости на происходящее он добивался напряженной тренировкой, в которую включал более ста специально разработанных им упражнений.

В рижском «Динамо» сороковых годов удачно выполнял роль защитника и нападающего Харий Витолиньш. Сейчас ему за шестьдесят, но он еще достаточно бодр и с большим удовольствием вспоминает о друге своей молодости.
—       Меллупс, — повествует Харий Юрьевич, — был отличным тактиком. Он постоянно пропагандировал идею высшего коллективизма, распространяя ее на треугольник: вратарь — защитник — защитник. На тренировках мы всегда старательно отрабатывали всевозможные варианты совместных действий: два защитника и вратарь против тройки нападающих; действия при атаке с фланга, из глубины; тактические варианты взаимодействия с вратарем при игре «четверо против пятерых» и т. д.

Иногда мы говорили ему:
—       Зачем так стараться? Ведь все игровые случаи все равно не предусмотришь!

Он, улыбаясь, отвечал:
—       Ничего, это не помешает...

И верно. Наигранные, отработанные на тренировках варианты помогали ему действовать уверенно в самых сложных игровых ситуациях. И своей уверенностью он очень помогал нам, защитникам, значительно облегчал нашу жизнь.

Что еще отметить? Он был очень и очень быстрым. Действовал строго на линии. Великолепно играл клюшкой и каким-то особым, лишь ему свойственным, чутьем угадывал полет шайбы. В игре все время совершенствовал основную стойку.

Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Всеволод Михайлович Бобров, безвременно ушедший от нас осенью семьдесят девятого, незадолго до своей смерти сказал следующее:
—       У этого вратаря было множество ценнейших качеств. Одно из них имело особо важное значение: после пропущенного гола Харий никогда не переживал неудачу (или умел блестяще скрыть в себе эти переживания), быстро восстанавливал все в памяти, «проигрывал» имевший место эпизод. И можно было быть уверенным, что в подобной ситуации он уже не оплошает.

Что еще очень важно — Харий был очень внимателен к замечаниям тренеров и товарищей, никогда не обижался на справедливую критику, радовал ровным, спокойным и чрезвычайно благожелательным характером. Я уверен: не случись трагедия — Харий был бы с нами в сборной СССР и с нами вместе испытал бы радость побед в Стокгольме и Кортина д'Ампеццо. У него все было для этого.

...Весной 1975 года в команде рижского «Динамо» проходил вечер памяти своих воспитанников, погибших в авиакатастрофе четверть века назад. Среди выступавших был и нынешний вратарь команды Михаил Василенок. Говоря о Харии Меллупсе, он перефразировал слова великого писателя: «Пускай ты умер, но в игре сильных и крепких духом всегда ты будешь живым примером честной борьбы и честной победы!»

Да, таким останется в наших сердцах и в нашей памяти первый вратарь первой сборной страны.