Проигранный матч

Я остался один…
Здесь над последними рядами трибун вольно гуляет ветер. Отсюда мне хорошо виден пустынный овал стадиона, только смотреть вниз не хочется, хочется прижать ладони к глазам и не видеть людей. Они разноцветными струйками вытекают в узенькие жерла проходов. Опустевшее поле. Осиротевшая дорожка. Теперь они никого не интересуют. Какие-то дети выбежали на зеленый газон, носятся друг за другом, и их никто в кои-то веки не прогоняет. Неужто на такой мирной поляне все и произошло?

Вчера матч начался в восемнадцать ноль-ноль, а сегодня — в шестнадцать. Я смотрю на часы — уже девятнадцать тридцать. Три плюс четыре — семь часов чистого времени. Итак, берем целый год и делим его на семь часов матча. Что за чушь лезет мне в голову?..

Развожу ладони, словно распахиваю ворота, и упираюсь взглядом в мрачное табло. На нем высвечивается мое поражение: 195:167. Двадцать восемь очков!.. Так много мы еще не проигрывали. Двадцать восемь очков делю на семь часов матча, получается четыре. Значит, каждый час мы проигрывали по четыре очка. За первое место в матче — семь очков, мы выиграли восемь видов, а они — шестнадцать...

Спасибо тебе, добрый волшебник! Кто-то невидимый одним махом стер текст на двух языках, оценивающий мой труд. Теперь черные провалы табло вдавлены в синь затухающего неба и, словно школьные доски, призывают меня к ответу: «Пожалуйста, ваш вариант сборной». Вот выйду, возьму мел и все заново распишу по полочкам...

Снова прижимаю ладони к вискам, а под пальцами колотится маленькая жилка. Я прижимаю ее, пытаюсь унять лихорадочное нетерпение сердца...

О, спасибо... «Миллион, миллион, миллион алых роз...» Это, единственное, что скрасит мое поражение.

Взгляд никак не оторвать от безлюдного стадиона. И смотреть не хочу, и не могу отвести взгляд от равнодушных спин. Один за другим люди поднимаются со своих мест и уходят, как с похорон. Словно знают, завтра меня будут отпевать. Неужели я вот так же спокойно поднимусь и уйду отсюда?

Табло ожило, застрекотало буквами и цифрами. Они не находят себе места и, отталкивая друг друга, мельтешат, словно мои мысли. О, теперь мне предлагают последние новости: «Сегодня в Москве состоялся тираж «Спортлото» «6 из 49». Машинально повторяю вслух счастливые номера: 1, 2, 6, 7, 10, 11... И кисло улыбаюсь: «Попробуй додумайся до такого расклада! А ведь нашелся какой-то чудак где-нибудь в Тьму-таракани, сидел и прикидывал: «А ну, дай зачеркну §от так, как никому не придет в голову, даже психу». Й зачеркнул!.. А сейчас услышит по радио и завопит радостно: «Ребята, гуляем!» Завидую тебе, неведомый чудак. А теперь выпьешь шампанского. А может, пенсионер из того же региона открыл пухлую тетрадь многочисленных расчетов и прикинул: «А вот так мы еще не играли...» И тоже сорвал банк...

Перед окончанием матча, с последним выстрелом стартера, наш зампред резко поднялся с места и, не глядя в мою сторону, уронил в пустоту: «Завтра у меня». А после, толкаясь в частоколе коленей, продираясь и не извиняясь, ушел, не пожелав досматривать последний бег и уже тем открещиваясь от всех нас и нашего поражения. Он спускался по лестнице, а я безразлично глядел ему вслед.

Вот он вышел к первому ряду, вот начал оглядываться по сторонам, высматривая своего шофера, про которого так и говорит: «Мой шофер». Вот ют спохватился и рванулся навстречу. Вот еще видно их головы. А вот уже нет. Слава богу, зампред ушел. Легче от, того не стало, но хоть можно оглянуться по сторонам. Его присутствие, неожиданные вопросы и реплики: «Ну и что?», «Еще чем порадуешь?», «И это прыжки?» — унизительно держали меня на коротком поводке зависимости. А теперь, после его ухода, я остался безнадзорным и могу позволить себе подняться сюда, наверх, откуда все видно и никто не будет донимать вопросами. Здесь меня никто не найдет, а внизу, внизу что? Последний вид закончат и без меня...

Страницы: 1 2 3 4