Сабонис, который играет в баскетбол

Хорошо, что, впервые отправляясь на матч с Сабонисом, я уже знал, что он — центровой. А то немудрено было бы и запутаться.

«Центровой», конечно же, не Синоним «самого высокого игрока команды». Центровой — амплуа, но амплуа, в котором, как правило, и занят самый высокий игрок команды. Поэтому и привыкли мы легко находить центрового. Отыщем: раз самый высокий — значит, он самый и есть. Наши догадки перерастут в уверенность, когда мы увидим, что тот, не очень-то поспешая, этак степенно пересекает по прямой площадку; что расположился он под щитом спиной к нему и стоит в ожидании мяча; что с поста своего он надолго не отлучается.

А с Сабонисом людям, к баскетболу привычным, были одни сплошные неудобства. Если по росту судить, то он определенно центровой. Но что-то мешало в это уверовать до конца.

Начать с того, что никакой степенности в поведении Сабониса не наблюдалось. Он по площадке не ходил, а бегал. Как нападающий или защитник. Хотя и бывал он, конечно же, под щитом и, конечно же, чаще, чем его партнеры, но надолго там не задерживался. Прибежит добыть или добить не забитый партнером мяч — и назад. Не стоялось ему под щитом никак.

Он то и дело распасовывал мячи, чем и сбивал с толку всех, кто посчитал было его центровым. Известно же, что центрового дело — не пасовать, а забивать. Сабонис в нарушение всех канонов раздавал пасы налево и направо. Даже когда вел мяч.

Нет, нет, я не оговорился. Сабонис, получив мяч, не раз и не два пускался в дриблинг.

Ну какой же он после всех своих пасов-дриблингов да беготни по площадке центровой, этот Сабонис? Нет, для центрового Сабонис вел себя очень даже несолидно, неправильно и нетипично. Чему его только учили там, в его Каунасе? Центровой-то должен забивать, а Сабонису, видите ли, играть вздумалось.

И мы, приученные лицезреть типичных центровых, которые не играли, а вахту под щитом отстаивали, до чего же обрадовались мы несолидному, неправильно обученному Сабонису!

Даже если бы так сталось, что Сабонис по какой-нибудь там причине вскоре ушел бы из баскетбола, все равно можно считать, что в нашем баскетболе началась новая эра.

Баскетбол — тот же театр: и у него в особой части исполнитель, для которого любое амплуа — свое, который в любом амплуа — свой. И не скажешь, что баскетбол наш беден такими исполнителями:  универсалов — и превосходных — во все времена было у нас предостаточно. Но у нас попросту не было универсалов-центровых сверхвысокого роста.

Позже, чем американцы, но раньше, чем другие наши соперники, обзавелись мы сверхвысокими игроками (таковыми в баскетболе принято считать тех, чей рост за 210 сантиметров). Первые из них начинали играть в таком солидном возрасте, что их уже поздно было учить. И их не учили — натаскивали. Приему паса, броскам. А натаскав, ставили под щит, где они и несли свою нескончаемую вахту. Так в игре универсалов появились узкие специалисты по забиванию, достоинства которых измерялись одними только сантиметрами роста.

Что центровые не играли, а стояли под щитами, как часовые на посту, видели, разумеется, все. Но если и не все, то очень многие — и автор этих заметок в том числе — считали, что так оно и должно быть. В спортивном споре победа — не единственный аргумент, которым доказываете» правота. Не единственный, но главный, и один он стоит всех остальных, вместе взятых. А побеждали-то чаще — и на внутренних турнирах, и на международных — как раз те команды, которые обзавелись сверхвысокими центровыми.

Были, однако, и провидцы. И они доказывали —  пытались доказать, — что быть выше еще не значит быть лучше. Они предсказывали — тщились предсказать, — что со временем те, у кого все достоинства измеряются одними лишь сантиметрами роста, будут биты теми, кто пусть и пониже, но умеет играть. И что вот тогда-то команды, в которой играют четыре, а пятый только забивает, будут терпеть поражения от тех, в которых играют все пятеро.

Но шли чередой победы, и почему же было думать, что это происходит несмотря на то, что команда играет вчетвером, если куда приятнее думать, что именно потому мы и побеждаем, что рядом с ее четырьмя универсалами есть в команде узкий специалист?..

Вроде бы и логично рассуждали провидцы, но правоты своей доказать не могли. Наверное, потому, что никто тогда не знал, что они — провидцы. Провидец-то зачастую становится провидцем уже после того, как провидение его сбывается. А до этого он ворчун, склочник: на него смотрят, но не видят, его слушают, но не слышат.

И если первых наших великанов не учили бегать, спуртовать, прыгать, дриблировать, пасовать — не учили, короче говоря, играть в баскетбол потому, что на свидание с баскетболом они опоздали, то их преемников — даже тех, кого можно было научить, — не учили, исходя из того, что от добра, дескать, добра не ищут. А чтобы отмахнуться от надоедливых оппонентов, на полном, так сказать, серьезе давали понять, что за блага, дарованные высоким ростом, надобно чем-то расплачиваться. И для вещей убедительности ссылались на специфику высокорослых (то есть корректно намекали на физическую неполноценность великанов).

Роптали и зрители. Они жаждали зрелища. А то, чем их потчевали, было им не по вкусу. Этим гурманам не нравилось, что, видите ли, на баскетбольной сцене в премьерах ходит статист, а первоклассные артисты из кожи вон лезут, чтобы обслужить его.

Если не прислушивались к оппонентам, то уж зрителей с их вздорными требованиями и вовсе не слушали. Рокот-то потихоньку стихал. Еще немного — он бы совсем стих: некому было бы роптать. Те, кто хотел зреть игру, а не узреть лишь, кто в ней верх одержит, все чаще и чаще оставались дома. Зачем же время свое тратить да на билеты тратиться, если в положенный час «Маяк» расскажет, а «Время» еще и покажет, кто кого и с каким счетом?..

И когда уже начало казаться, что мода на великанов, которые умеют лишь добывать очки, никогда не пройдет, вдруг пришел Арвидас Сабонис, который играет в баскетбол. И выяснилось, что зрители, которые правы, даже когда они не правы, на сей раз были правы безо всяких там оговорок. Все стало ясно и просто.

Однако без комментария здесь все же не обойтись. В противном случае можно прочесть то, чего я не писал.

Если бы предшественников Сабониса, пусть и менее талантливых, чем он, не натаскивали на один лишь бросок из-под щита, новая эра в нашем баскетболе началась бы намного раньше, чем появился Сабонис. Это так же точно, как и то, что эра эта не началась бы и с появлением Сабониса, если бы с Сабонисом обошлись так, как с его предшественниками. Сабонис стал бы лучшим у нас добытчиком очков — и не более того. Возможно, что и в этом случае его величали бы лучшим нашим центровым всех времен. Но новая эра в отечественном баскетболе еще не началась бы.

Новая эра началась с Арвидаса Сабониса, потому что его талант был счастливо дополнен грамотностью его учителей. А что эра эта не начнется и не начинается, а уже началась, можно судить по тому, что уже едва ли не все наши великаны играют пусть и хуже Сабониса, но в тот баскетбол, в который играет Сабонис.