Сабонис, который играет в баскетбол

Каким из баскетбольных умений обделен Арвидас Сабонис, я не увидел. И очень сомневаюсь, что это сумел бы увидеть кто-нибудь, даже если поиски он вел весьма старательно. А вот что Сабонису в баскетболе любо, в чем он особенно преуспел — этого и доискиваться не надо. Это становится яснее ясного для всякого, кто хотя бы один-единственный раз побывал на матче с участием Сабониса.

Пас — вот от чего получает удовольствие в игре Сабонис. И Сабонис, и те, кто видят Сабониса в игре.

Памятуя о том, что нет ничего объективнее, чем тождественность множества субъективных оценок, я провел своего рода опрос среди тренеров, игроков, судей. Всем им был задан вопрос: «Кто из баскетболистов, играющих сейчас или игравших когда-то, может по части паса потягаться с Сабонисом?» Так вот единственный, кто победил Сабониса — да и то с небольшим преимуществом, — Валдис Валтерс. Но Валтерсу-то по штату, как говорится, положено было победить Сабониса: он — разыгрывающий.

Разговаривая как-то с Вольновым, я посетовал на то, что не был в свое время снят фильм «Играет Геннадий Вольнов», дабы и много лет спустя могли бы чему-то поучиться у него юные баскетболисты. Вольнов скептически заметил, что в фильмах такого рода нужды нет. «Техника устаревает быстро, — сказал он. — Прошло бы совсем немного времени, и, комментируя фильм, тренер то и дело должен был бы говорить своим ученикам: «Бросок Вольнова был хорош по тем временам: сейчас же и прыжок, броску предшествующий, должен быть повыше, и траектория мяча покруче». А в этой ситуации не надо было прерывать дриблинг — просто следовало перепоручить мяч левой руке. В мое-то время можно было быть одноруким дриблером, сейчас это трудно, а еще через некоторое время будет невозможно».

Полагаю, что правота Вольнова не стопроцентна. Хотя давным-давно он уже не играет, но чему-то мог бы научить мальцов и сегодня. Ну, скажем, технике игры в защите.

И в чем я более чем убежден, так это в том, что очень и очень не скоро устарел бы, будь он отснят, фильм «Пасы Арвидаса Сабониса». Еще долгие годы с пользой для себя смотрели бы его будущие центровые, юные центровые и с огромным наслаждением — зрители, даже те из них, на кого баскетбол не производит очень уж сильного впечатления.

Это сейчас сабонисовские пасы приводят меня в восторг и безо всяких там «но». А на первых его матчах относился я к ним не без настороженности. Тогда, во всяком случае, я бы не стал о них писать так, как пишу сейчас. Не пасы сабонисовские изменились — изменилось мое к ним отношение. ...Вам не сыскать тренера, который хотел бы секунд за десять до конца матча иметь перевес в очко — при том условии, что мячом будут владеть соперники. Такова цена мяча и, значит, паса.

Об этом — вот почему. Весьма часты случаи, когда Сабонис вполне мог сыграть и поосторожнее — либо воздержаться от паса, либо дать такой, при котором риск потерять мяч был бы ничтожно мал. Я и тогда, конечно, понимал, что сабонисовские пасы имеют и свои достоинства: они позволяли тотчас же завершать атаку, держали в напряжении соперников, вынуждая их либо ошибиться, либо фолить.

Так-то это так, но не слишком ли высокой ценой пришлось бы расплачиваться, окажись пас неудачным? Да и всегда ли нужно делать неочевидные ходы, если, не суля никакой выгоды, держат они, между прочим, в напряжении и партнеров?

Нет, полагал я, сабонисовской игре явно недоставало основательности, надежности. Баскетбол — не футбол, где потеря мяча в центре поля крайне редко наказуются голом и баскетболист должен рисковать, когда не рисковать уже нельзя. А о Сабонисе можно было бы сказать, что не рискует он лишь в том случае, когда нет возможности рисковать, но в том-то и дело, что едва ли не всегда он такую возможность изыскивает. Нет, чрезмерно горячее пристрастие к острым ощущениям следовало остудить: баскетбол — дело артельное, и не всякому «хочу» надобно давать «добро».

Сабонис был весьма удачлив. И это скорее огорчало, чем радовало. Она, Удача, — особа приятная, но полагаться на ее постоянство опасно. Да и неуемная восторженность трибун могла сослужить Сабонису дурную службу: ничто так не убеждает в своей правоте — и правого, и неправого, — как шумное признание толпы.

Но шел матч за матчем, и до того, похоже, полюбился Сабонис, удаче, что она не пожелала, расставаться с ним. Решив проверить себя, я вызнал у всезнающей баскетбольной статистики, что то и дело рискующий Сабонис теряет мячи не чаще, чем дозволяется их терять при передачах, — даже реже.

Ну что ж, когда известен ответ на задачу, легко найти и решение. Риск — величина переменная: то, что считалось некогда опасным занятием, когда-то становится надежным. Становится не автоматически, а старанием и умением человека, усомнившегося в том, что что-то там следует делать так и возбраняется — иначе. А прирученная удача — это уже мастерство.

Я бы нимало не удивился, увидев, что Сабонис раз за разом «ставит горшки» (в переводе с баскетбольного сленга это означает, что защищающийся смахнул, накрыл, а то и перехватил мяч, который уже начинает или вот-вот начнет свой полет в корзину). Не удивился бы, хотя к этому-то как раз Сабонис нас и не приучил.

Сабонис, похоже, вознамерился разрушить годами, десятилетиями создававшийся стереотип баскетболиста. И р этом своем намерении изрядно преуспел.

Высокий, подвижный, с длинными руками, Сабонис заставляет нас ждать, что, и не очень-то стараясь, начнет он сейчас выигрывать под своим щитом одну воздушную дуэль за другой.

Что Сабонис отменный чистильщик, в том нет сомнений. Едва ли не все мячи, которые миновали корзину его команды, достаются ему. Иные из мячей оказываются в руках Сабониса раньше, чем долетают до щита. Но вот эти самые «горшки», которые так любы трибунам, Сабонис ставит крайне редко. Не потому, полагаю, избегает Сабонис ближнего боя, что не умеет его вести, — потому что вести его не хочет.

А к тому, чтобы не хотеть, есть у него причина весьма уважительного свойства. В баскетболе, который, как и хоккей, не мыслится без контактов, эти самые контакты в отличие от хоккея наказуемы. И Сабонис, зная, как он нужен команде, страшится ошибки — своей или судейской, — ибо и та и другая могут закончиться фолом, после пятого из которых ты уже не игрок...

И вернусь еще раз к Сабонису-распассовщику. Великаны — наши, во всяком-то случае, — никогда не были горазды на пасы (ну как тут не сказать, что перед пасами они пасовали?). Но с этим стереотипом я бы легко расстался. Труднее расстаться с другим, который создан обликом Сабониса.

Сабонис не похож на свои пасы. Как бы это сказать пограмотнее да поточнее? Внешний вид Сабониса не соответствует образу умельца по части пасов  — образу, который сотворен баскетболом и баскетболистами.

Пас, маленькое чудо баскетбола, — это точность, риск и неожиданность. В отличие от броска, который почти никогда не бывает неожиданным, острый пас почти всегда — вдруг. Стало быть, мастаку по части паса надлежит быть расчетливым и обладать бурным темпераментом.

Что касается расчетливости, то тут никакого несоответствия не наблюдается. Не знаю, любит ли Сабонис шахматы, но я его вижу за шахматной доской — играющим, решающим этюд или задачу.

С темпераментностью дело обстоит совершенно по-иному. Ни тебе горящего взора, ни громких выкриков, ни искаженного гримасой лица — одно сплошное спокойствие. Даже не спокойствие, а флегматичность, граничащая с сонливостью, — вот что можно увидеть на лице Сабониса в самые напряженные моменты матча. Нет, расхожему представлению о бурном темпераменте облик этого флегматика явно не соответствует!

Об игре Сабониса надобно, наверное, поподробнее. Делать этого, однако, не стану. Просто я не из тех храбрецов-оптимистов, которые, пересказывая своими словами стихи, пребывают в уверенности, что слушатель испытывает те же самые чувства, которые испытывали они, когда стихи эти читали.

А вот на прогноз — на безошибочный, простите за самоуверенность, прогноз — отважусь. Включите хотя бы раз свой телевизор, когда играет каунасский «Жальгирис» или сборная страны, и после этого вы уже непременно будете искать встреч с Арвидасом Сабонисом, который играет в баскетбол.