Тайм-аут, или Записки из дневника
«Как проходит день шахматиста в период матча? В первые дни после начала состязания подъем обычно где-то в начале десятого утра. Затем так называемая раскачка. А дальше все идет обычным чередом. Однако чем дальше длится поединок, тем позже происходит пробуждение. Дело в том, что после каждой партии приходится довольно долго успокаиваться (Каспаров, например, долго гуляет на свежем воздухе). Отложенную позицию порой анализируют часов до трех ночи, а для полноценной продуктивной вечерней работы за доской нужно обязательно выспаться. В такой день шахматист и обедает примерно часов в 12. Так что обед одновременно является завтраком или наоборот.
С 12 до часу дня идет подготовка к предстоящей партии. Затем с часу до двух прогулка. С двух до трех пятнадцати — сон. После этого — бутерброды, чай, кофе. В районе четырех темп подготовки снижается. Нужно успокоиться, собраться. Шахматист становится замкнутым, он полностью «уходит» в предстоящую партию. И примерно в половине пятого — отъезд. Когда-то М. М. Ботвинник говорил, что любит идти на партию пешком, чтобы лучше настроиться на игру. Но времена меняются. Теперь шахматисты живут достаточно далеко от игровых залов и ездят на машинах, чтобы ненароком кто-либо из болельщиков, узнавших их на улице, не затеял разговор, не сбил с мысли.
«Известный в мире шахмат австрийский профессор математики Курт Юнгвирт, беседуя с нами, сказал, что сейчас уровень мастерства стал таким, что новинки появляются лишь на втором десятке ходов. Информационный бум плюс компьютерная техника привали к тому, что сегодня партии более или менее сильных мастеров становятся известными на всех континентах. А компьютеры извлекают нужную информацию за считанные секунды.
Но все-таки и Каспаров, и Карпов привезли с собой не компьютеры, а секундантов-шахматистов высокого класса. Вероятно, парадоксальность мышления в поединках такого уровня куда важнее...»
«Каспарова очень обрадовало то, что позади дома, в котором он остановился, находится большой травяной газон и у него есть возможность играть в бадминтон. Вместе с секундантами он сразу разметил площадку с помощью бельевого шнура. Но она немного выходила за символические лимиты сектора ширины его подъезда и заходила на территорию соседей. Те с самого начала взирали несколько настороженно на действия новосела. Однако, когда Гарри приступил непосредственно к игре, строгая дама из дома № 71 пришла в ужас — она испугалась, что знаменитый газон не выдержит нагрузки, и потребовала снять разметку, пригрозив, что обратится не только к садовнику... Чемпиону мира пришлось для занятий общефизической подготовкой ездить в один из частных спортивных залов...»
«Интерес к девятой партии матча-реванша настолько велик, что около двух часов дня распродали все билеты на места в зале. За полчаса до начала встречи кончились входные билеты, которые дают право присутствовать в комментаторском зале. Тогда организаторы вынесли демонстрационную доску на лужайку, расположенную недалеко от «Парк лейн отеля». Ходы демонстратору передавали с помощью рации, которой обычно пользуются полицейские».
«Перед началом двенадцатой партии в залах «Парк лейн отеля» яблоку некуда было упасть. В демонстрационном зале любители, которые припоздали, расположились прямо на полу.
Телекомпания «Темза» сообщила, что полуночные передачи в дни партий смотрят около двух миллионов зрителей в столице Англии».
Гид предлагает вечерком пройтись по шахматным пабам. Что такое шахматный паб? Практически это обычная пивная, с чистыми аккуратными столиками, высокими табуретами у стойки, но одна обособленная комната в ней отдана шахматистам. В Лондоне нет таких, как у нас в стране, районных или городского шахматного клубов. И все турниры незначительного масштаба проходят в пабах. Встречу двух сборных команд из разных районов английской столицы мы и застали в «Тернер пабе». Игроки не спеша потягивали пиво, время от времени передвигая шахматы, а хозяин паба, сам заядлый шахматист, представлял шахматистов. Причем делал это весьма оригинально: он просто указывал рукой на склонившихся над доской шахматистов, называя их рейтинг. Меня это, честно говоря, удивило. Ведь у нас в стране, где шахматная школа намного сильнее, рейтинг имеют только сильнейшие гроссмейстеры и мастера, остальные — разряды. А тут все, даже играющие не ахти как, — уже с рейтингом.
— Так лучше можно понять, какова дистанция до классных мастеров, — пояснили нам. И тут же предложили: — Хотите сыграть вон с тем пареньком, У него рейтинг 1700...
Кое-какая информация из команд Каспарова и Карпова все-таки поступала к журналистам. Несколько ребят из нашей тургруппы по «своим каналам» пару раз побывали в резиденции Карпова, одного популярного актера пригласили к чемпиону мира.
Перед восьмой партией ребята рассказали, что экс-чемпион мира в хорошем настроении и уверен в окончательном успехе, а популярный актер (под секретом на время лондонской половины матча) поведал о том, что Каспаров простудился, хандрит, пьет молоко с медом, и чем это все для него обернется в ближайший игровой день — неизвестно.
Восьмую партию с блеском выиграл Каспаров и тем самым, как выяснилось позже, обеспечил себе лидерство после первых двенадцати поединков...
Вечером после этой партии, возвращаясь в гостиницу, мы размышляли о непредсказуемости и драматизме шахматной борьбы, о поразительном зрительском успехе этого, как принято считать, внешне не выигрышного вида спорта.
— А знаете, все-таки есть одна деталь, которая мешает мне здесь составить полную картину поединка, — сказал популярный актер (очень просивший из скромности не называть его фамилию), — Это отсутствие демонстраторов, которые выходят на авансцену и своими трезубцами торжественно передвигают фигуры на большой демонстрационной доске. Понимаете, в этом было бы некое таинство, эти люди, молчаливо сидевшие на сцене, тем не менее несли бы в себе все напряжение поединка и как бы осуществляли связь между главными действующими лицами и нами, зрителями.
— Но электроника передает ходы оперативнее.
— Да, — согласился он. — Но она бесстрастна. Она не уронит от волнения фигуру, не покраснеет от напряжения, не будет всматриваться с почтительного расстояния в циферблаты шахматных часов и переставлять на табло видные всем фанерные стрелки… Нельзя, чтобы на сцену вместо живых людей выходили более совершенные машины. Искусство от этого теряет. А шахматы такого уровня — это искусство...