Музы приходят на игры

— Разве мог скульптор найти лучшее место, где выставить свое творение, чем Олимпия! — патетически воскликнул он и многозначительно посмотрел на хозяина дома.— Именно выставить. И отнюдь не боялся помешать этим ходу олимпиады,— улыбнувшись, закончил Мишель.

А вспомните «Дискобола» Мирона, «Копьеносца» Поликлета, «Метателя» Алкаменеса, а вспомните.., а вспомните...

И вспоминали уже те далекие годы, когда затаив дыхание слушали рассказы своих учителей о пламенных выступлениях на играх Геродота и Демосфена, Сократа и Лукиана. Кто-то напомнил, что все сорок пять од, оставшихся от Пиндара, посвящены победителям олимпиад.

Когда зашла речь о стихах, тут уже главенствовал Жак Бордо. Он с чувством прочел отрывки из Гомера. Слушали затаив дыхание. Прозвучали строки Лукилия, начертанные на статуе Аписа, одного из победителей в кулачном бою: «Апис, кулачный боец, никого не поранил. За это битл от соперников статуей этой почтен».
— Господа, недавно в Риме,— сказал Франц Рейше,— я почти час простоял перед несравненным «Дискоболом». Вот это была бы достойная эмблема наших олимпиад. Посудите сами. Мирон изваял эту скульптуру в четыреста сороковом году до нашей эры. А он стоит как живой, как спортсмен наших дней. Знатоки утверждают, что скульптор лепил с натуры. И я верю в это. Но разве сегодня нет парней, которые могли бы стать отличной моделью и вдохновить художника! И когда же «Дискобол» запустит свой диск в наше время, попадет им в мастерские уважаемых современников и привлечет их внимание к спорту?

Хозяин, как и все остальные, внимательно слушал Франца. Он и сам часто любовался «Дискоболом» — умело выполненной миниатюрной его копией, подделкой под старину, стоявшей у него дома, и мысленно обращался к далекому времени создания ее оригинала.

Он ведь не могучий, этот «Дискобол». Он не бог. Он человек. Но что в нем поражает? Гармония тела и духа. Устремленность. Как это хорошо понял Мирон! Скульптор наверняка видел многих метателей, подмечал характерное, прежде чем изваял этого, единственного, пережившего века.

Наклон головы. Юноша не смотрит вперед, куда сейчас должен полететь диск. Он собран, он готовится к броску. Сейчас он стремительным движением освободит ладонь от тяжести каменного круга. Оторвет руку от колона, глубоко вздохнёт и только тогда посмотрит — победил он или проиграл. Сколько движения в этой застывшей позе, сколько силы, порыва, вдохновения!

Дать эмблему возрожденным играм — это большая и вовремя поданная мысль. Эмблема игр! Над этим нужно думать.

Может быть, и «Дискобол». Только символ спорта, символ силы, символ человеческой красоты. А может, сейчас нужна эмблема другая? Эмблема, которая символизировала бы нечто большее, нежели спорт?

Разговор продолжался за ужином и позже, за кофе. И тут-то выяснилось, что Жак Бордо совсем не случайно привез с собой Жюля Кларети.
—     Было бы неплохо собрать всех заинтересованных в нашем театре. Это произведет впечатление. На этом собрании можно было бы принять документ и приступить к делу. Ведь девиз «Комеди Франсез» старый латинский афоризм: «Смехом исправлять нравы». Приглашая музы на игры, не скажем ли и мы: «Силой мускулов и силой искусства исправлять нравы».

Друзья убеждали, что аристократам-скептикам, видящим в олимпийских играх только поединки чудаков, стремящихся показать друг другу, кто пробежит быстрее или прыгнет дальше, необходимо доказать: олимпийские игры — это праздник гармонии тела и духа. Приобщение искусства к играм могло бы быть лучшим тому доказательством. Выставки, подобные тем, что проходили в 1900 и 1904 годах, несовместимы с играми, но выставки произведений искусств, конкурсы, посвященные физической культуре, должны занять свое место на олимпийских играх.

.Предложение было принято.

Как-то Мари сказала Пьеру, что в салоне мадам дё Эбль говорили, будто он вкладывает свои средства в мифы, а кто-то назвал его просто Дон-Кихотом.
—     Полно, Мари,— успокаивал он жену.— Ну какой же я Дон-Кихот? У меня нет ни копья, ни Росинанта. Но у меня и у моих друзей есть вера, убежденность. Это больше, чем копье. А насчет мифов еще посмотрим. Скоро мы заставим скептиков окончательно замолчать. Мы пригласим на старты художников, музыкантов, поэтов, скульпторов. Олимпиады озарятся новым блеском.

В это время Кубертен работал над новой книгой «Реформы образования». Нужно было просматривать старые записи, речи, статьи. Отбирая материал для книги, Пьер попутно записывал в отдельную тетрадь все, что относилось к олимпиадам и искусству. Так он нашел конспект одной из своих речей, помеченный 1889 годом. В конспекте были строчки, подчеркнутые дважды: «Гармония тела и духа». А затем расшифровка: «Девизом должно стать — превзойти себя в физическом и интеллектуальном отношении, спорт является причиной красоты благодаря сооружениям, которые для него возводятся, спектаклям и праздникам, которые в его честь устраиваются». И еще: «Спорт не является больше грубой демонстрацией силы. Он средство культуры. Искусство должно соседствовать со спортом».

Выписок набиралось все больше и больше. Кубертэн даже удивлялся, как часто в период борьбы за возрождение олимпийских игр в качестве одного из аргументов их бесспорной полезности для современного общества использовалось искусство.

Страницы: 1 2 3 4 5 6