Очарованная душа
За кустами раздался негромкий голос. Послышалось дробное постукивание копытец. Пьер догадался, что это пастух ведет стадо. Ни пастуха, ни овец не было видно. Только слышался мерный перезвон колокольчиков. Полное одиночество и в то же время ощущение невидимой, но идущей своим чередом жизни волновало до слез.
Ласточки стремительно проносились над головой. Они резко попискивали, будто были недовольны, что человек вторгся в их владения.
Сначала казалось, что время, остановилось здесь навсегда. Но это было первое, обманчивое впечатление. Время властно вторгалось в долину Алфея. Кругом виднелись следы раскопок: траншеи, отвалы земли, извлеченные из-под песка мраморные плиты.
Позже Кубертен напишет: «Ничто в древней истории так не действовало на мое воображение, как Олимпия — этот сказочный город... В моем юношеском сознании непрестанно рисовались колоннады и портики этого города, являвшегося для своей родины своеобразным резервуаром жизненных сил. Задолго до того, как я начал мечтать о возрождении олимпийских игр, я мысленно воссоздавал и воскрешал этот город, наполнял его кипучей жизнью».
В первый же вечер после возвращения Пьера в Париж, друзья заполнили его квартиру на улице Ундино.
— Друзья,— говорил Пьер,— ведь все это великолепие создано руками людей, чтобы было где показать свою силу, стойкость духа. Сегодня мы сетуем на то, что спорт недоступен массам. А вот бы нам организовать такие соревнования, как некогда в Олимпии! Ведь это был бы прекрасный стимул для развития спорта. Какой интерес к спорту встретила бы у молодежи весть о возрождении олимпийских игр! Захватывающая перспектива.
Собравшиеся внимательно слушали Пьера. Одни, вдохновленные оратором, одобряли его. Другие скептически пожимали плечами. Третьи открыто смеялись, называя Пьера последним романтиком вера, а то и просто прожектером.
Один из сокурсников по Сорбонне укоризненно произнес:
— Вы же предполагаете стать историком и педагогом, Пьер. Вы изучаете право. Но при чем здесь эта, как вы называете, физическая культура? Не так давно вы запальчиво объявили о том, что ищете средства, которые могли бы реформировать преподавание во французских гимназиях и тем самым якобы способствовать нравственному обновлению людей. Похвальное стремление! Обновление при помощи физкультуры! Похвально, Пьер, похвально. Теперь вам уже мало гимназий и французской нации. Теперь вам нужны олимпийские игры и нравственное обновление человечества. Ваша идея — это только лозунг. Пусть заманчивый, но только лозунг. В наше же время мало верят лозунгам. В наше время верят фактам.
— Вам нужны факты? Факты есть. Но зачем, собственно говоря, они вам нужны? Ведь все равно вы ничего не понимаете в том, о чем спорите.
Соперник пытался парировать удар, но Пьер остановил его:
— Если вам нужны факты, я предоставлю их вам.
Так идея, еще только идея, только мечта, высказанная вслух, уже обрела недоброжелателей.
Вечерами дома Пьер мысленно продолжал спор со своими противниками. Он ясно понимал, что в этой полемике одних он всего-навсего нейтрализовал, других восстановил против себя и лишь немногих убедил и превратил в своих сторонников. И все же он недоумевал, почему люди, считающие себя культурными, образованными, не желают видеть, не хотят понять, что спорт во всем мире набирает силы, что спорт может и должен быть использован в воспитании молодежи.
Противники требовали фактов. Он соберет их, эти факты, если даже ему придется объездить весь мир.
Кубертен направляется й Германию, посещает Скандинавию, налаживает переписку с энтузиастами физической культуры ряда стран. Все чаще мысли его уносит в Англию, в зеленый городок Регби.
Постепенно накапливается информация. Пьер узнает, что в Германии главенствует гимнастика. Идеи Фита и Гутс-Мутса остаются основополагающими. Книги Гутс-Мутса «Гимнастика для сынов отечества» и «Гимнастика для юношества» очень популярны. На этих трудах лежит отпечаток политических бурь, сотрясавших Европу в то время. С сожалением убеждается Пьер в том, что и шведская гимнастическая школа, апостолом которой был Пьер Линг, подчинена тем же утилитарным целям.