Пароль, открывающий сердца

Лозунг должен во имя этой цели созывать людей под спортивные знамена. Он должен быть кратким, как пароль. Понятным всем.

В Хартии есть слова о мире. О лучшем, более спокойном мире, размышлял Кубертен. Только в мирное время может процветать спорт. Но ведь и спорт, в свою очередь, созывает молодежь на игры с самыми мирными целями. Значит, они неразрывны, мир и спорт, спорт и мир. Вот, видимо, в чем недоработка: мало и робко пропагандирует это Олимпийский комитет. А эта мысль должна красной нитью проходить через всю деятельность тех, кто посвятил себя служению олимпийской идее. Особенно сейчас, в это тревожное время.

А что комитет? Все довольны, что возросло число стран, пожелавших участвовать в Стокгольмской олимпиаде. Расширили программу — ввели новые виды соревнований — пятиборье для мужчин и плавание для женщин.

А во имя чего все это? Об этом комитет молчит. Молчит и он, руководитель комитета. А молчать нельзя. Ведь тогда, когда только брались за дело, как часто произносили слово «мир». Ссылались на древних, взывали к их опыту. Ведь Пьер сам ни в одной из своих многочисленных речей не обходил проблемы спорта и мира. А потом это как-то отошло назад. Вот в чем ошибка. Ее нужно немедленно исправлять.

Он думает теперь об этом непрерывно. Все чаще напоминает он тем, кто работает рядом, что на время игр греки объявляли священное перемирие. Мечи вкладывались в ножны. В 420 году до нашей эры спартанцы были отстранены от игр и даже оштрафованы за то, что во время священного перемирия не удержались и напали на один из греческих городов. А семьдесят лет спустя, когда солдаты македонского царя Филиппа напали на жителя Афин, державшего путь на игры, и отняли у него поклажу, македонцев постигла участь спартанцев. Наказание последовало незамедлительно.

Причем ни спартанцы, ни македонцы не отрицали обязанности подчиняться правилам священного перемирия. Они только просили снисхождения потому, что до них якобы весть о предстоящих играх еще не дошла. Священное перемирие было обозначено у эллинов даже специальным термином — экихирия.

Разобщенные, непрерывно конфликтующие между собой маленькие, но чрезвычайно воинственные города-государства как бы подсознательно искали, говоря теперешним языком, круглый стол, за которым можно было бы потолковать, не вынимая мечей из ножен. Таким «круглым столом» была Олимпия. Председательствовал Зевс. На повестке дня главным вопросом был мир.

Правда, иные историки утверждают, что те далекие олимпиады в основном были смотрами военных сил. Военные главенствовали на играх. Физическая подготовка мужчин имела определенную цель.

В программу XV Олимпиады, например, которая проходила в 520 году, был включен бег с оружием. А гонки боевых колесниц? Павсаний — писатель и историк — прямо подчеркивал, что это единоборство вооруженных атлетов было задумано «как упражнение для войны».

Да, возможно, что все это было так. Но участие в олимпиадах поэтов, музыкантов, философов?

Даже в том, чем награждались победители, нужно искать определенный смысл. Наградой служили ветвь оливы или лавровый венок, а не меч или щит. У организаторов древних олимпиад, помимо военно-прикладной, религиозной, эстетической цели, наверняка была еще одна, всеобъемлющая. Был пароль, открывающий сердца.

...Пьер окинул взглядом полки. Сколько же он написал! Толстые, увесистые тома и маленькие брошюрки. В папках — вырезки его статей из газет и журналов.
— Собрание сочинений,— покачал он головой,— прочтут ли все это? Многословно. Специально. Для узкого круга.

А сейчас, наверное, нужна листовка. Простая, доступная, понятная. В ней должно быть сжато изложено все, о чем он уже говорил и в Париже, и в Лондоне, и в Нью-Йорке, и в Афинах — всюду, где приходилось выступать.

Его цепкая память восстанавливала картины прошлого.

Это было, кажется, в 1894 году в Афинах. Его, «французского барона», пригласили в Парнасский клуб. В высшем афинском свете было модно приглашать всякого рода знаменитостей. Собралось изысканное столичное общество. Безукоризненные фраки. На женщинах драгоценности, которые стоили столько, что хватило бы на проведение десяти олимпиад.

Он знал, что скептиков пришло больше, чем единомышленников. Ему предложили прочесть лекцию. Причем подчеркнули — популярную. О смысле затеянного им дела — возрождения олимпиад.

Как хорошо он говорил тогда! Он произносил слова, которые, наверное, никогда не звучали под сводами Парнасского клуба. Именно тогда впервые он попытался сформулировать мысль, которая и теперь не давала ему покоя.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7