Пароль, открывающий сердца
О спорт! Ты — мир!
Пьер Кубертен
После напряженного трудового дня, заполненного бесконечными хлопотами — заседаниями, беседами, разбором вороха писем (Кубертен шутил: почтово-телеграфный Меркурий забыл все другие адреса, кроме нашего), Пьер любил отдохнуть дома в своем уютном кабинете.
Отдохнуть среди гравюр, на которых, распустив паруса, бежали по волнам бригантины. Среди книг, страницы которых уже пожелтели от времени, и новых, еще не раскрытых, ждущих своего часа. Среди цветов, которые заботливая Мари, верная и любящая спутница его жизни, ставила к приходу мужа в изящную вазу — чудесную копию античной амфоры. Пьер старательно скрывал от всех, с каким нетерпением он ждет этих вечерних часов. Часов раздумий, разговоров с самим собой.
Все новые и новые страны торжественно объявляли о своем желании вступить в олимпийскую семью. На предстоящих V Играх в Стокгольме ожидалось участие почти тридцати государств. По предварительным данным, на старты должно было выйти более двух с половиной тысяч спортсменов. Столицы крупнейших государств начинали соперничать за право проведения игр.
Вдохновляло и то, что игры переставали быть модой. К идее относились все серьезнее. В письмах не так часто подчеркивали значение результатов, достигнутых спортсменами, но все чаще цитировались строки из Хартии о целях олимпийского движения, как праздника молодежи мира, которая, участвуя в играх, создает тем самым «международное доверие и добрую волю».
А в мире было неспокойно.
В кабачках на Монмартре пили вино, читали стихи, слушали музыку, обнимали женщин. Оптимисты за столиками «Молен Руж» убеждали друг друга, что все перемелется.
Париж веселился. Сдержанность Берлина и Вены настораживала, заставляла задуматься. Явственнее проявлялась близость интересов Франции и Англии. Уже не скрываясь за туманной завесой дипломатических фраз, к Франции и Англии все больше примыкала Россия.
По утрам Пьер с раздражением откладывал в сторону газеты, заполненные воплями о трагической судьбе Эльзаса и Лотарингии.
Немецкие газеты не оставались в долгу. Политический горизонт заволакивали тучи.
После одного из званых обедов Пьер сказал жене:
— Мари, ты не заметила, что господа министры избегают смотреть в зеркала? Они боятся увидеть себя в касках.
Мари посмотрела на супруга удивленно.
Окружавшие его люди либо совсем не понимали, либо очень хорошо понимали, что происходит в мире, но предпочитали молчать. Когда он говорил о том, что, возможно, надвигается война, его выслушивали и деликатно переводили разговор на тему о том, что «надвигаются V Игры».
Конечно, Кубертен не знал и не мог знать, что в июле 1914 года Австрия объявит войну Сербии. Что через три дня после ее начала Германия вступит в войну с Россией, а затем Франция и Англия начнут войну с Германией. Что через несколько дней вся Европа будет охвачена пожаром войны. И что дело не ограничится Европой. На поля всемирной бойни пошлют своих солдат Соединенные Штаты, Япония и другие большие и малые государства. Все это страшное, противное человеческому естеству еще было впереди.
Сейчас же только тревожное предчувствие. И страстное, неутолимое желание противостоять надвигающейся беде.
Противостоять. Придать играм еще более выраженный характер праздников миролюбивой молодежи. Разве это не благородная цель, ради которой нужно работать, не жалея сил и времени!
Конечно, олимпийцы не могут непосредственно влиять на мировую политику, не могут диктовать свою волю правительствам. Но игры могут и должны стать трибуной мира, голос, звучащий с этой трибуны, должен быть услышан всеми.
«Как я верю в спорт, в его силу, как я хочу, чтобы он служил миру,— писал в это время Кубертен. Ведь не только же желание помериться силами должно собирать людей на стадионы. Должны быть, есть более высокие цели».
Однажды в тиши кабинета Пьер спросил самого себя: «А действительно ли спорт может, как это утверждает Хартия, явиться той силой, которая будет способствовать созданию международного доверия, лучшего, более спокойного мира? Может ли?»
Спорил сам с собой. Искал и искал ответа.
— Может! — наконец, вслух твердо произнес он.— Но только тогда, когда рядом, а вернее всего, впереди спортивных лозунгов будет начертан еще один лозунг, сконцентрировавший в себе главную цель спортивного движения.