Русская глава
— Я предполагаю пригласить на конгресс в качестве почетных гостей короля Греции, короля Бельгии, принца Уэльса, кронпринца Швеции и вашего великого князя Владимира,— сказал Кубертен.
— Я приеду,— ответил Бутовский,— За великого князя поручиться не могу. Контакты между баронами и великими князьями лучше налаживать без генералов от спорта.
Пьер расхохотался, обнял Бутовского и, подводя к столу, на котором стояли хрустальные бокалы, наполненные сверкающим Аи, с подчеркнутой любезностью спросил:
— Вы расскажете мне, генерал, как со спортом в России? Просветите меня.
Разговор затянулся далеко за полночь. Пьер слушал с огромным интересом. Из рассказа вырисовывалась картина, поразительно знакомая. Физическое воспитание молодых людей, как и в других странах, носило в основном прикладной, военизированный характер. Четкой, научно обоснованной системы не было. Медицина в принципе стояла в стороне. Правительственные ассигнования были ничтожны.
Правда, немало делали энтузиасты. Еще в марте 1860 года был утвержден устав «Петербургского речного яхт-клуба». Проводились соревнования, которые привлекали многочисленных зрителей. Впервые в этом Яхт-клубе силами могли помериться не только аристократы, но и гребцы-любители из чиновничьего сословия, простолюдины — перевозчики через Неву, матросы. Пять лет спустя в Петербурге начал действовать «Кружок конькобежцев-любителей».
Москва не отставала от Петербурга. В 1881 году там был открыт первый в стране зал для занятий гимнастикой и фехтованием. Через год москвичи объявили, что начало действовать «Русское гимнастическое общество».
Бутовский сообщил, что незадолго до его отъезда в Париж в Москве состоялись первые в России состязания велосипедистов.
— Мы — страна конников,— говорил Бутовский,— а тут — велосипед. Казалось, нужно было ожидать полной обструкции. Получилось же все наоборот. Полный успех. Как утверждают газеты, зрителей собралось двадцать пять тысяч. Коньки у нас традиционны. Приезжайте зимой, наш Лебедев научит вас выписывать такие вензеля на льду, что Париж ахнет.
Алексей Дмитриевич достал из портфеля тетрадь.
— Рассказывать обо всем долго. Здесь основное записано. Посмотрите на досуге. Мне кажется, что на задуманный вами конгресс мы приедем не с пустыми руками. Кое-что делаем дома, понемногу показываем свой характер и за рубежами страны. Россия должна иметь право решающего голоса на предстоящем форуме.
Кубертен соглашался, говорил о том, что в Европе уже немало знают о силе русских спортсменов.
Коснулись вопросов теории физического воспитания. Бутовский кратко рассказал о работах Е. А. Покровского, Е. М. Дементьева и других.
— А над чем сейчас работает Лесгафт? — спросил Кубертен.— Сведений о нем доходит мало. Но те, что доходят,— чрезвычайно интересны. Мне недавно принесли перевод одной из его статей. Я был восхищен совпадением наших мыслей. Не удержался, сделал выписку.
Кубертен подошел к шкафу, достал папку, вынул из нее аккуратно написанный листок и прочел:
— «Отчего не воспользоваться опытом и древних греков, но только не слепо: мысли, развиваемые классицизмом, могут быть верны и драгоценны, но все же нельзя забывать, что важны нам только мысли, а не форма передачи их». Как это верно сказано! Не слепо копировать древних. Использовать их мысли, их опыт. Современные же условия подскажут и современную форму. Вот с кем я хотел бы не только познакомиться, но и подружиться.
— Петр Францевич вне всяких преувеличений может быть назван великим ученым, педагогом-гуманистом,— сказал Бутовский.— Он не только выдающийся теоретик, но и практик, кипучий организатор. Как и вы, много путешествовал. Если память мне не изменяет, посетил тринадцать европейских государств. Побывал в вашей прекрасной стране, в Англии, Германии, Италии... Тщательно знакомился с постановкой физического воспитания, как и вы, многое критиковал. Он имеет собственные убеждения и умеет их отстаивать. В центре его забот находятся дети. Он утверждает, что в понятие всестороннего воспитания должно органически входить воспитание физическое, воспитание умственное, а также нравственное, эстетическое и трудовое. Из этого построения явствует, что его убеждения логически вытекают из трудов великих педагогов-гуманистов, в том числе Руссо.
Пьер удовлетворенно кивал головой. Этот русский положительно нравился ему. Таких союзников Кубертен мечтал иметь на конгрессе, когда встанет вопрос быть или не быть олимпиадам нового времени.
На прощание, еще раз кратко изложив свою позицию по основным проблемам предполагаемого конгресса, Пьер спросил:
— Если дело состоится и план мой будет утвержден, Россия пришлет своих представителей на I Игры?
— Обязательно,— ответил Бутовский.