Вячеслав Старшинов: Мое открытие хоккейной Японии

Японцы играют клюшками канадского образца, справедливо считая, что выгоднее купить за рубежом тысячу-другую экземпляров, чем налаживать собственное ограниченное производство. Я подогнал по себе пяток неплохих образчиков с великолепными крюками и загибами.

Хотя предстоящий матч несколько будоражил меня, я не боялся никаких неожиданностей или ситуационных поворотов. Надо быть, как всегда, самим собой, следовать своим навыкам, привычкам и принципам — и дело пойдет на лад.

На летучем «военном совете» незадолго до начала матча сборная клуба и наше интернациональное звено обговорили возможные варианты игры против сборной Японии. «Обговорили», пожалуй, слишком сильно сказано, потому что тот тарабарский язык — причудливая смесь английских терминов, японских вежливых слов и русских междометий,— с помощью которого мы пытались объясниться, мало помогал нашему взаимопониманию. Чтобы понять друг друга, мы благоразумно перешли на более доступный и доходчивый язык жестов и успешно вели переговоры с помощью карандаша и бумаги.

Прежде всего выяснилось, что защитника Терри О'Мелли не будет в наших рядах, потому что тот еще не оправился после серьезной травмы. Вместо него у нас будет играть японский защитник Накамура.

Итак, звено получилось на славу, с бору по сосенке: на левом фланге — Бугенан (Канада), на правом — Вакабаяси (Япония), в центре — Старшинов (СССР), в защите — Маккензи (Канада) и Накамура (Япония). В воротах — известный вам уже Арая.

Поскольку мы не были сыграны друг с другом (даже на тренировку у нас не нашлось времени), то рассчитывать на возможность коллективной игры не приходилось. Тем не менее мы договорились в первом периоде играть по возможности в пас, во втором перейти к навальной тактике силового давления («психической атаке», как сказал Маккензи), а в заключительной двадцатиминутке поиграть индивидуально, полностью положась на его величество Случай. Мы не имели особых иллюзий. Всем нам перевалило за тридцать, скорость и силы не те, что у молодежи, но на нашей стороне были зрелость, опыт, мастерство и конечно же развитое игровое мышление.

Нас заранее предупредили, что сборная Японии будет играть против нашей пятерки разными звеньями, чтобы все игроки прошли через горнило серьезного поединка и подзакалились в нем.

Коловращению жизни никогда не перестанешь удивляться. Раньше мне не хватило бы никакого воображения представить себя играющим не против Маккензи (против которого я действительно играл в 1965— 1968 годах), а вместе с ним. Но пути господни, как известно, неисповедимы. Мой бывший соперник, по вине которого я не раз сидел на скамье штрафников, неожиданно сделался моим напарником по звену, из противника превратившись в союзника.

Но как все мы «уживемся» в одной пятерке? Ведь у каждого из нас свой игровой почерк! Маккензи, например, на площадке ведет себя очень самоуверенно, ему не хватает трезвого расчета и сдержанности. А от нашей слаженности, общности и одинакового видения цели зависит конечный результат и качество выступления.

Впрочем, я все забываю, что сегодня матч тренировочный. Сегодня нам нужно не столько думать, как забросить шайбу, сколько о том, как обкатать сборную Японии.

Перед матчем мы вышли на разминку. Трибуны стадиона понемногу наполнялись. Среди зрителей преобладали студенты и школьники в черных форменных курточках с металлическими пуговицами.

Я разминался по-своему. Без шайбы прокатился несколько кругов, делая одно энергичное ускорение за другим. Я спешил вкататься в ритм предстоящего матча и одновременно как следует разогреться и пропотеть. Потом, уже с клюшкой в руках, прокатал серию финтов, имитировал отбор шайбы у защитника, борьбу с теневым противником и броски по воротам. После каждого выполненного элемента следовал сильный рывок по кругу.

Зрителей на трибунах тем временем становилось все больше.