Вячеслав Старшинов: Мое открытие хоккейной Японии
Однажды его увлекли в драку, в которой он оказался побежденным. После игры я нашел его в спортзале. В полном хоккейном облачении и даже в коньках он отрабатывал удары по боксерской груше...
Я чувствовал, что с этими ребятами мне удастся построить неплохое звено. Ведь при всем кажущемся разнообразии построений хоккейной тройки они в общем-то во многом одинаковы, поскольку каждый из ее участников выполняет только ему порученное задание.
Во-первых, кто-то в звене должен быть «чернорабочим»: на его плечи ложится грубая, черновая, опасная и во многом неблагодарная работа — давить и устрашать соперников, постоянно держать их в напряжении и страхе, сеять в их рядах панику, совершать глубокие рейды в их тылы, смело и решительно идти на добивание отраженной шайбы, пробивать бреши в монолитных защитных построениях. На эту роль я прочил Кёя.
Второй игрок — это своеобразный «мозговой центр» звена, неподвластный стихии матчевой борьбы, трезвый расчет которого всегда берет верх над эмоциональной стороной игры. Он — диспетчер, координирующий действия игроков тройки, через него развиваются атаки — он беспрестанно должен питать шайбами центрфорварда, третьего игрока звена.
Центрфорвард — бомбардир, постоянно нацеленный на атаку, находящийся на ее острие. Он должен наносить противнику уколы, подчас фатальные.
Иногда хоккейное звено представляют в виде треугольника. Наш треугольник получился разносторонним и очень далеким от идеала: слишком мало у нас было времени, чтобы сыграться,— всего несколько дней оставалось до открытия нового чемпионата. Но тренировались мы увлеченно, с большим подъемом, величайшим напряжением и самоотдачей, По сотне раз отрабатывали и отшлифовывали одну и ту же комбинацию, один и тот же наигрыш, доводя их до автоматизма, по сотне раз наносили удары по воротам из одного и того же положения и места.
— Старайтесь делать то же самое, что вы делали в своем старом звене,— поощрял я своих новых партнеров.— Оставайтесь самими собой. Играйте так, как умеете. Этого от вас я жду и на это рассчитываю. Единственно, о чем прошу,— избегайте в игре шаблонных позиций, ищите новые продолжения и пробуйте различные варианты. Их бесчисленное множество.
Поначалу, естественно, многое у нас не ладилось, но постепенно все вставало на свои места. В преддверии чемпионата мы уже могли вздохнуть посвободнее.
Началу чемпионата предшествовал довольно любопытный церемониал, устроенный руководством компании «Одзи Сейси» для своей команды.
Во Дворец спорта в Томакомае были приглашены синтоистские священнослужители. На льду катка был возведен небольшой церковный алтарь, украшенный храмовой утварью, горящими светильниками и маленькими сосновыми деревцами, ветки которых были обвешаны белыми бумажными облатками, содержащими пожелания хоккеистов, тренеров и руководителей «Одзи Сейси». Конечно, эти пожелания ни для кого не были тайной. Игроки просили всевышнего даровать им победу в чемпионате, уберечь от травм и конечно же покарать неразумных соперников. На алтарь они возложили подношения: фрукты, сладости, рыбу, рисовые лепешки и даже рисовую водку (это в спортивном-то зале!).
Команда в полном составе (кроме, конечно, ее играющего тренера, который по вполне понятным причинам наблюдал этот обряд с трибуны) выстроилась на льду возле алтаря, а перед ней на стульях разместились руководители заводского хоккея.
Служба началась, и священнослужители, одетые в золотистые покровы и темные клобуки, высокими голосами, то переходящими в громкое завывание, то стихающими, принялись читать молитвы. Затем вооружившись деревянными палками с бумажными облатками на них, священники принялись размахивать ими, очевидно отгоняя злых духов, и время от времени позванивали в мелодичные колокольцы, видимо услаждая слух добрых духов.
Когда служба закончилась, священнослужители пожелали игрокам и их руководителям успехов в предстоящем чемпионате и вручили каждому из них (при этом строго соблюдая субординацию) сосновую ветку с облаткой на ней, которые затем каждый возложил на алтарь под горящие светильники...
После ухода священнослужителей и руководителей хоккея я спустился с трибуны, сказал игрокам: «На бога надейся, а сам не плошай» — и провел короткую, но интенсивную тренировку на льду. В ней, правда, не принял участие вратарь Оцубо — он сидел на скамье запасных и «нянчил» левую руку, поврежденную накануне. Шайба сильно задела его плечо, и хотя травма не была серьезной, но тем не менее создавала нам проблему, поскольку через пару дней предстояла встреча с «Кокудо». Оцубо уже просил меня поставить его в ворота против токийцев и с нескрываемым неудовольствием выслушал мой отказ. Но теперь я сомневался, правильное ли решение принял.