Вячеслав Старшинов: Мое открытие хоккейной Японии
А за две минуты до финальной сирены «Сэйбу» забила нам третий гол. Их форвард как-то крадучись подобрался к нашему защитнику, отобрал у него шайбу, резким рывком ушел от преследования, вышел один на один с нашим вратарем, и шайба вошла в сетку ворот над его левым плечом. 3:0.
Матч доигрывался. Оставалось лишь тридцать с небольшим секунд. Табло показывало неудовлетворительный, но все же обеспечивающий нам звание чемпионов счет. Тысячи болельщиков, давно превратившихся из пассивных созерцателей в неистовых тиффози, больше не могли усидеть на своих местах. Стоя они пели, скандировали имена игроков.
Оставалось ровно тридцать секунд чистого времени, когда шестеро игроков «Сэйбу», оставив за собой пустые ворота, пошли на нас в свою последнюю атаку. Они вошли в нашу зону, но были остановлены защитой. Атака захлебнулась. Нападающий «Сэйбу», потеряв шайбу, «провалился» к нашим воротам, а шайбой завладел защитник Вакаса. Он нехотя возился с шайбой, катаясь по зоне и поглядывая то на секундомер, который отсчитывал последние секунды, то на арбитра, тоже поглядывавшего на часы. «Провалившийся» форвард «Сэйбу» уже не делал попыток атаковать его — он только ждал финальной сирены, чтобы сразу же перемахнуть через бортик и направиться в раздевалку. Да и все мы ждали того же. Кто снимал перчатки, кто расстегивал ремешок шлема. Всех нас распирала радость. Игра заканчивалась.
Оставалось пять секунд, когда Вакаса решил великодушно выбросить шайбу на трибуну, к зрителям, чтобы кто-то из болельщиков сделался счастливым обладателем этого бесценного трофея. В разбеге он щелкнул клюшкой, которая, увы, лишь слегка, по касательной, задела шайбу, едва срикошетив ее в сторону. Вакаса промахнулся (!) и, не успев от неожиданности затормозить, проехал по инерции за ворота Оцубо. А шайба, едва-едва скользя по льду, подкатилась к ногам оторопевшего от неожиданного подарка форварда «Сэйбу», который до этого безучастно наблюдал за происходящим на площадке.
Дальнейшее напомнило мне немой кинематограф. Трибуны замерли и затихли — был слышен лишь скрип коньков форварда, когда он будто на ватных, непослушных ногах буквально заковылял к нашим воротам. В этот миг он был на площадке (да что там на площадке— во всем Дворце спорта) единственным движущимся человеком. Все остальные буквально оцепенели — кто в ожидании непоправимой беды, кто в ожидании чуда. Оцубо, стоявший в воротах, находился в каком-то столбняке, когда шайба медленно вкатилась между его ног в сетку ворот и замерла там. На секундомере оставалась ОДНА недоигранная секунда, и арбитр показал на центр площадки.
Все это было по-театральному неправдоподобно. Настолько неправдоподобно, что я, очнувшись, подкатился к воротам и заглянул в них. Сомнений не было. Шайба преспокойно лежала в сетке, и я сказал об этом вратарю Оцубо. И тогда он в ярости разнес в щепки свою тяжелую клюшку, ударив ею об лед...
Когда в Японию приходит Курисумасу — канун рождественских и новогодних праздников,— для японцев наступает пора хождения по магазинам для приобретения подарков.
Улицы запружены толпами пешеходов. Люди старательно обходят представителей благотворительных организаций, собирающих пожертвования на рождественские подарки безработным или на приют для бездомных, и глазеют на витрины магазинов и лавок. В них сверкают украшенные елки и восседает на традиционных салазках, запряженных оленями, дед Мороз.
Кажется странным, что Япония с ее тысячелетними традициями буддизма (в стране менее одного процента населения исповедует христианство) приобщилась к христианским праздникам. Но, как известно, современные японцы перенимают обычаи и повадки иностранцев с удивительной легкостью. Рождество и Новый год стали неофициальными праздниками торгашей, сбывающих товары людям, желающим сделать подарки своим боссам, клиентам, коллегам или просто влиятельным лицам. А таких немало. И в давние времена в Японии бытовала традиция делать подарки знакомым, но то был патриархальный обычай, в котором подношения играли роль своего рода компенсации за уже полученные услуги или труды.
Теперь же в потребительском обществе японцы почти позабыли о нем и на подарки — от пачки зеленого чая или высушенных морских водорослей до золотой зажигалки или бутылки шотландского виски — смотрят уже как на неприкрытый аванс под будущие услуги.
Многие японцы на праздники уезжают из дома. Те, которые побогаче, отправляются за границу или в морские круизы; которые победнее — уезжают в родную деревню, откуда когда-то подались на заработки в город. Именно поэтому под Новый год очереди за билетами в аэропортах и на железнодорожных вокзалах не менее длинны, чем очереди в магазинах.