Вячеслав Старшинов: Мое открытие хоккейной Японии

—       Мы, японцы, научились жить в тесноте. У нас очень маленькие жилища, узкие тротуары, популярна миниатюра, и даже традиционные японские стихи крайне кратки — всего-то семнадцать иероглифов в каждом,— Потом, посерьезнев, он добавил: — Это и дань канадской моде. Они играют на таких же площадках.
—       Давайте забудем на время о канадцах,— предложил я. — Будем учиться советскому хоккею, а у меня на родине привыкли играть на широких площадках, которые, кстати, дают больше возможности для маневра, позволяют команде действовать на более высоких скоростях и быть мобильной, в результате игра становится зрелищнее и интереснее. Поэтому хотелось бы иметь стандартную площадку. Между прочим, она будет сюрпризом для наших гостей, особенно для токийских команд, где играют канадцы. Им придется поломать голову над тем, как приспособиться к стратегическому простору.

Забегая вперед, скажу, что к открытию нового тренировочного сезона, в августе, площадка размером 60 на 29 метров была готова.

На следующей тренировке Масукава неожиданно сказал мне, что пятерка игроков «Одзи Сейси» — вратарь Оцубо, защитник Вакаса и нападающие Хомма, Хикиги и Адзума — будут, видимо, выступать за сборную Японии на хоккейном турнире в Саппоро, и попросил меня уделить им побольше внимания.
—       Кроме того, национальная сборная Японии до открытия мирового первенства планирует провести два контрольных матча — один с нашей командой и один со сборной клубов, в которую войдут звенья из «Одзи Сейси» и «Ивакуры», а ее третью пятерку составят иностранные хоккеисты.
—       И кто же войдет в нее?— с интересом спросил я.
—       Ваши знакомые. Канадцы Маккензи, О'Мелли и Бугенан, против которых вам когда-то приходилось играть, а также канадец японского происхождения Вакабаяси-старший,— был обстоятельный ответ.
—       А кто же будет пятым?— полюбопытствовал я, испытывая определенное волнение.
—       Пока не решено. Но если такая компания вам по душе, то все хотят, чтобы это были вы.
—       Ого! — невольно вырвалось у меня.— У русских это называется «попасть с корабля на бал». А форма-то для меня найдется?
—       Найдется, найдется,— поспешил заверить меня Масукава.— Ведь вам нужна майка с номером восемь, не так ли?
—       Правильно,— подтвердил я.— Мое место всегда было в центре. Кстати, ботинки у меня 43-го размера.
—       Договорились,— сказал Масукава.

После недолгой, но энергичной разминки я предложил игрокам разбиться на звенья и провести тренировочный матч. Вскоре разгорелся жаркий поединок. Волнами накатывались атаки то на одни, то на другие ворота. Эхом отдавались под сводами зала удары шайбы о борта, стук скрестившихся клюшек и возбужденные крики игроков.

Я впервые вижу японский хоккей. Быстрые и юркие игроки бегают по площадке, идут в атаку, откатываются в защиту, осаждают ворота, пасуют, финтят, делают ложные движения, ложатся под шайбу, держат оборону, ищут партнера, открываются, бросают по воротам — другими словами, делают все, что и требуется в хоккее. Но как этот хоккей не похож на тот, к которому я привык! Все, от катания на коньках и ведения шайбы, выдавало в игроках чуть ли не подготовишек. О тактическом рисунке они, возможно, вообще не слышали: не видно внутреннего сцепления сил, безраздельно властвует этакая игровая рыхлость, действия нападающих излишне разбросаны, особенно когда они входят в зону противника. Всем не хватает собранности и сосредоточенности. Нет терпения к силовому давлению.

«Одзи Сейси» показалась мне командой юниоров, еще только помышляющей о лиге мастеров.

Пожалуй, только двое — ветераны команды вратарь Оцубо и центрфорвард Хикиги — выделялись своей грамотной игрой.