Олимпиада в Сеуле

Олимпиада в Сеуле ушла в историю, но ее итоги еще долго будут давать обильную пищу для размышлений. В числе проблем, к которым она привлекла внимание, едва ли не самая острая — проблема борьбы с применением спортсменами допингов. Сенсационное разоблачение канадского спринтера Бена Джонсона стало самым заметным, но не единственным пятном на олимпийском солнце, дав повод и специалистам, и самим спортсменам для тревоги за будущее спорта. Насколько она обоснованна? Так ли уж неотвратима допинговая опасность? С этого вопроса началась беседа корреспондента «Советского спорта» Е. Малкова с членом Медицинской комиссии МОК, заведующим антидопинговым центром Центрального научно-исследовательского института медико-биологических проблем спорта Виталием Семеновым.

— Опасность эта вполне реальная. Конечно, не следует излишне драматизировать ситуацию, но и недооценивать ее остроту тоже не приходится. Игры-88 лишний раз доказали, что в решении допинговой проблемы должны объединить усилия и международные, и национальные спортивные организации. Более того, пришла пора включиться в эту работу и правительственным органам. Недаром еще в Калгари МОК решил созвать первую международную конференцию с участием официальных представителей правительств стран — членов МОК. Как вы знаете, такая конференция состоялась в июне в Оттаве. На ней был, в частности, разработан проект олимпийской антидопинговой хартии...
—       Реализация этого проекта — дело будущего. Недавние же события показали, что эффективность действующих запретов явно недостаточна.
—       В Сеуле, как известно, было зарегистрировано 10 случаев применения запрещенных препаратов. Само по себе это еще не повод для того, чтобы говорить о допинговом буме. Напомню: в Монреале было 12 таких случаев, в Лос-Анджелесе—10. Если принять во внимание, что Игры XXIV Олимпиады собрали рекордное количество участников, а антидопинговый контроль на сей раз осуществлялся особенно тщательно, с применением самых современных методов, то станет очевидным: мы не столкнулись ни с чем из ряда вон выходящим. Громкий общественный резонанс, который был вызван результатами работы антидопинговой комиссии, связан прежде всего с тем, что тесты на допинг оказались положительными не у рядовых спортсменов, а, как правило, у чемпионов и призеров. И, конечно, масла в огонь подлил скандал с Джонсоном, которого после феноменальной победы на 100-метровке нарекли «спортсменом XXI века». Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

—       Да, поначалу в это было трудно поверить. Тем более что сам Джонсон и его ближайшее окружение категорически отрицали всякую причастность к допингам. Виталий Александрович, вы принимали непосредственное участие в работе антидопинговой комиссии. Возможны ли были какие-то ошибки или провокации?
—       На мой взгляд, это абсолютно исключено. На каждом пункте допинг-контроля помимо местных специалистов постоянно дежурили представители медицинской комиссии МОК. В центральной лаборатории, где обрабатывались пробы, несли бдительную вахту члены подкомиссии, которая ведает непосредственно вопросами применения допингов. Не говоря уже о мощном кордоне служб безопасности. Каждого спортсмена в течение всей процедуры сопровождал врач его команды, который имел возможность ее контролировать. Так что вариант подмены пробы отпадает.

Что касается лабораторных исследований, то их результаты не оставляют сомнений: Джонсон применял, причем в течение довольно длительного периода, препарат стенозолол, стимулирующий взрывную работу мышц.
—       Колоритная   фигура Джонсона заслонила остальных олимпийцев, чьи пробы на допинг дали положительный результат.
—       Ни один из выявленных случаев применения запрещенных препаратов сомнения не вызывает. У двоих болгарских тяжелоатлетов, например, был обнаружен лазекс, лишь недавно поставленный под запрет, Когда в свое время обсуждался этот вопрос, были возражения: какое, мол, отношение имеет к допингам лазекс, который применяется главным образом для сгонки веса? Но исследования показали, что препараты этой группы способствуют также выведению из организма любых лекарственных средств, включая анаболические стероиды. Дают они и вредный побочный эффект, вызывая аритмию сердечной мышцы. Зарегистрированы даже смертельные случаи, связанные с длительным употреблением лазекса.

И хотя в данных случаях содержание лазекса было минимальным, не приходится оспаривать правомочность примененных к спортсменам санкций. Что касается решения болгарской команды покинуть Сеул, то, на мой взгляд, оно было чересчур поспешным. Должен отметить, что анализы других спортсменов этой команды оказались «чистыми».

Много кривотолков было связано с тем, что повторные пробы некоторых олимпийцев якобы не подтверждались контрольными тестами. Это не соответствует действительности. Буквально все анализы совпадали. Но суть в том, что каждый такой случай изучался тщательно, всесторонне. Велика ответственность, и надо учитывать множество факторов, вынося окончательный вердикт: какова концентрация препарата, каким образом он попал в организм, есть ли в этом вина самого спортсмена. Например, у спринтера из Великобритании Линфорда Кристи был обнаружен псевдоэфедрин, небольшие дозы которого входят в состав вполне безобидного женьшеневого препарата. Были случаи, когда допинговые примеси оказывались в лекарствах, применяемых при простудных заболеваниях, что тоже не служило основанием для наказания спортсменов. Так что нет причин упрекать медицинскую комиссию в излишнем формализме. И если подобного рода высказывания появлялись в прессе, то их следует отнести на счет некомпетентности журналистов, которые проявляли порой нездоровый интерес к этой теме.
—       Возможно, кто-то из них в погоне за сенсациями и переусердствовал. Однако согласитесь, что зеркало прессы в целом верно отражает озабоченность общества проблемой борьбы с допинговой чумой. Каковы ее перспективы?
—       Еще накануне Олимпиады в Сеуле Международная федерация спортивной медицины предприняла ряд мер превентивного характера. С конца июля до 26 августа проводилось выборочное тестирование спортсменов разных стран. Подобные проверки устраиваются регулярно перед крупными соревнованиями. Мне самому пришлось принять участие в этой работе, тестируя спортсменов ФРГ и Франции. Я брал пробы у четырех спортсменов из каждой национальной сборной в тренировочном цикле. Их анализ проводился в нашем центре и выявил четыре положительных случая. Не знаю, какие именно это спортсмены, но точно известно, что все они были дисквалифицированы.

Существующие методы позволяют обнаруживать практически любые допинговые средства. Так что дело не за техникой, а за организацией борьбы с допингами. Силами одной Международной федерации с этой задачей не справиться. Ее решение влечет за собой немалые расходы. Скажем, на выборочное тестирование перед Сеулом было затрачено свыше 50 тысяч долларов. Но самый главный урок, который преподала Олимпиада, заключается в следующем: борьба должна вестись на высоком уровне всеми странами.

Одной из действенных форм борьбы может стать так называемый взаимный контроль. В Сеуле были проведены предварительные переговоры между национальными олимпийскими комитетами СССР и США. Достигнута договоренность о совместной борьбе с применением допингов в спорте. В нее включен очень важный, я бы сказал—принципиальный пункт об условиях взаимного тестирования. Согласно ему в СССР и США будут созданы постоянные комиссии, которые получат право тестировать спортсменов другой страны как на соревнованиях, так и во время тренировок. На мой взгляд, это большой шаг вперед в реализации антидопинговой программы. К этому договору мы призвали присоединиться и другие страны.

В заключение хотелось бы сказать еще вот о чем. Никакие, даже самые суровые, санкции, никакой контроль, каким бы строгим он ни был, не принесут желаемых результатов, если не принять меры к оздоровлению самой атмосферы большого спорта. Спору нет, труд спортсменов, как и любой другой, должен оплачиваться. Но вряд ли стоит поднимать цену медалей до таких поистине космических высот, как это происходило перед Сеулом. Спортсменам Южной Кореи, к примеру, посулили 50 тысяч долларов и пожизненную пенсию в размере 800 долларов в месяц. Испанцы обещали за победу и того больше — по 650 тысяч долларов. Бразильцы — по килограмму золота. В общем, ажиотаж достиг небывалого уровня.