Норман Рид вступает в олимпийскую команду
Советские скороходы одержали победу на двадцатикилометровой дистанции потому, что они правильно распределили силы, действовали согласованно друг с другом. Совсем иное произошло на дистанции в пятьдесят километров. Здесь наши спортсмены проиграли. Это было очень обидно. Как раз на этой дистанции им всегда сопутствовал успех. Георгий Климов, Михаил Лавров и Евгений Маскинсков считались сильнейшими скороходами в мире. Зрители были уверены, что первой к финишу придет эта непобедимая тройка. Да и сами спортсмены верили в успех.
Хорошо, конечно, когда человек верит в свои силы, но если уверенность переходит в беспечность, то за это приходится дорого расплачиваться. Так случилось и на этот раз. Жертвой собственной беспечности стал Георгий Климов. Он прошел почти сорок километров, а на сорок первом сошел с дистанции. А все лишь потому, что как следует не зашнуровал туфли. В одну из них попал крошечный камешек и причинил ходоку столько мучений и так натер ему ногу, что он вынужден был сесть в машину и вернуться обратно.
Солнце припекало все жарче. Асфальт стал мягким, как тесто. Кто-то из спортсменов остановился возле бака с водой, окунул голову и тут же упал без чувств. Лавров и Маскинсков между тем как ни в чем не бывало продолжали шагать. Теперь вся надежда на них. Помогая друг другу, они, конечно же, сумеют одержать победу.
Первые пятнадцать километров, несмотря на зной и духоту, Лавров шел быстро, даже чересчур быстро. За нарушение правил судьи сделали ему предупреждение. Это несколько охладило Лаврова, и он сбавил темп. Впереди — лишь один Маскинсков. Позади — все остальные соперники и три десятка километров. А сил у Лаврова хоть отбавляй. Пусть-ка попробует кто-либо обогнать его. Даже своему другу и сопернику, студенту из Саранска Жене Маскинскову, он ни за что не уступит почетного права первым коснуться финишной ленточки. Поравнявшись с ним, Лавров видит, как тот устал. Ему бы сейчас подбодрить товарища коротким дружеским восклицанием или хотя бы кивком головы предложить бы «поработать» вместе. Но Лаврову ни с кем не хочется делить победу, даже с другом. Вперед, только вперед! И он ускорил шаг, обошел Маскинскова. Близок финиш.
Погоди, Лавров, еще рано торжествовать.
Судьи уже давно присматриваются к чересчур резвому ходоку.
— Стоп! — говорит один из них и угрожающе взмахивает белым флажком.
Этим он как бы перечеркнул все, к чему так стремился Лавров, — близкий финиш, золотую медаль, поздравления друзей. И здесь ничего не поделаешь. Дважды нарушивший правила должен покинуть дистанцию — так гласит неумолимый закон соревнований.
А ведь Лавров, шагая даже в своем обычном темпе, мог прийти к финишу первым: на десять или даже на двенадцать минут раньше любого из своих соперников. В запасе у него столько сил! Обидно, очень обидно: и сам не выиграл, и другу не помог.
Что же затем произошло на дистанции? На сорок втором километре оставшегося в одиночестве Евгения Маскинскова обошел другой. И этому другому достались и золотая медаль, и почести олимпийского чемпиона.
Кто же он, этот другой? Знал ли кто-либо его в спортивном мире? За несколько лет до Олимпиады молодой англичанин Норман Рид в поисках заработка решил покинуть родину. Провожая сына в далекий путь, маляр Ричард Рид уронил скупую слезу и на прощание сказал:
— Желаю тебе удачи, сын.
Рослый белокурый парень молча кивнул головой и ступил на сходни парохода.
Через месяц он сошел в Новой Зеландии. В столице этой страны Веллингтоне молодой англичанин, так же как и у себя на родине, работы не нашел. Кто-то посоветовал ему перебраться в город Оклэнд. По слухам, там нужны были на мебельную фабрику рабочие. Когда у тебя нет куска хлеба, то и это совсем неплохо. Его приняли чернорабочим.
После трудового дня Рид занимался спортом. Когда-то в Англии он был чемпионом среди юношей по спортивной ходьбе. Попробовал он выступать и здесь, но не особенно удачно.
— Ничего, — утешал он себя, — когда-нибудь снова привалит ко мне счастье. Вот выступлю на Олимпийских играх, завоюю медаль, и тогда...
Однако никто не собирался включать Рида в олимпийскую команду. Он обратился в Олимпийский комитет Англии с просьбой послать его на соревнования в Мельбурн, но ему вежливо ответили: «Благодарим за любезное предложение, но, увы, нам неизвестны ваши новые рекорды и достижения».
А новозеландцы, те и вовсе от него отмахнулись: мало ли какому чужестранцу захочется выступать в Олимпийских играх. Если уж кого и посылать в Мельбурн, то только такого, который мог бы отстоять спортивную честь страны. А расходовать деньги на какого-то неудачника и вовсе не стоит. Норман Рид и сам понимал, что в олимпийскую команду ему не попасть. «Ну что ж, — решил он,— не берут в команду, я и сам отправлюсь в Мельбурн. Денег немного накопил — на билет хватит».
Он стал усиленно тренироваться. Мальчишки сбегались, чтобы посмотреть на этого чудака, шагающего, словно автомат, по асфальтовому шоссе или травяному полю.
За год до Олимпийских игр Норман Рид отправился в Австралию. С большим трудом он добрался до Мельбурна. Там он поступил садовником к мэру. Все его старания попасть в списки участников Олимпийских игр были тщетны. Ему отказывали, отказывали, отказывали... Но Рид был упрямым парнем. Он снова и снова обращался в Олимпийский комитет. И однажды ему сказали:
— Хорошо, вы можете стартовать на ходьбе в пятьдесят километров. Но лишь при одном условии: вы не должны надевать национальную форму ни Англии, ни Новой Зеландии. Эти страны отказались принять вас в свои команды. Вы выступаете только «за себя», и форма у вас должна быть своей, ну хотя бы... черной.
— Пусть будет черной, — покорно согласился Рид.
И вот среди пестрой толпы скороходов, стартовавших 24 ноября на олимпийском стадионе, появился странный человек, в черных трусах и такого же цвета майке.
Весь долгий путь он шагал под палящими лучами солнца, стойко, как солдат, решивший до конца выполнить свой долг. Чуть ли не половина скороходов, участвовавших в соревновании, не выдержав жары и напряжения, сошли с дистанции, а он шел себе и шел, опережая одного за другим всех соперников. Последним он обогнал выбившегося из сил Евгения Маскинскова. Так Норман Рид одержал свою замечательную победу. Он пришел к финишу первым: за 4 часа 30 минут 42,8 секунды. Маскинсков отстал от него на две с лишним минуты, и ему досталась серебряная медаль.
Позже, вспоминая о своем выступлении, Норман Рид говорил:
— Я внушил себе, что должен обойти своих основных соперников — русских — на сорок втором километре. Я не знаю, почему именно на сорок втором, но я слепо верил этому. Надо сказать, что русские так быстро пошли со старта, словно это была десятикилометровая прогулка. Такое стремительное начало, однако, не испугало меня. Я по-прежнему шел своим обычным темпом. Примерно на двадцать пятом километре, почувствовав новый прилив сил, я обошел Климова. Лаврова, как известно, сняли с дистанции. Оставался Маскинсков. И на каком же километре я его обогнал? На сорок втором! К сорок пятому километру исход борьбы был уже решен.
Имя Нормана Рида тотчас после его победы приобрело широчайшую известность. Безызвестный до этого садовник стал олимпийским чемпионом. Англичане и новозеландцы теперь спорили между собой — какой команде записать выигрышное очко.
— Норман Рид — наш, — говорили гордые сыны Альбиона, — потому что он уроженец Англии.
— Нет, он наш! — горячо возражали новозеландцы. — Он живет в нашей стране, и мы никому не отдадим своего нового чемпиона.
Спорщики в эту минуту забыли о том, что еще совсем недавно они насмешками встречали просьбы Рида включить его в национальную команду.
Но Рид не злопамятен.
На другой день после соревнований спортсмены чествовали чемпиона и торжественно отпраздновали включение его в состав новозеландской команды.
— Я счастлив, — говорил Рид и шутливо добавлял: — Теперь я вернусь домой за счет Национального олимпийского комитета.