Таланты и поклонники
Выступать в соревнованиях труднее, чем смотреть их. Это бесспорно. Если ты зритель, то сиди на трибуне и «болей» себе на здоровье.
Но, если бы мы вздумали сказать это жителям Мельбурна в дни Олимпиады, они, вероятно, принялись бы уверять, что и зрителям нелегко. Может быть, даже труднее, чем спортсменам.
Чтобы попасть на стадион, приходилось занимать очередь с ночи, прихватив с собой примусы, кастрюльки, термосы и запасы продуктов.
Болельщики собирались на соревнования, будто в дальнюю дорогу. Самые предусмотрительные не забывали взять с собой плащи и зонтики — на случай, если пойдет дождь или чересчур начнет припекать солнце. Подготовившись таким образом, зрители мужественно сидели на трибунах с утра до позднего вечера, пока не заканчивался последний финальный поединок.
Так было всюду: на соревнованиях легкоатлетов, на выступлениях гимнастов, во время захватывающих матчей по футболу. На их глазах угасали звезды первой величины и восходили на спортивном горизонте новые светила. Зрители восторженно встречали победу атлетов, независимо от того, из каких стран они приехали, и негодовали против несправедливых решений судей. Одним словом, они болели темпераментно, самозабвенно, не щадя сил.
Спортсменов — победителей Олимпийских игр, как известно, награждают медалями, окружают всяческими почестями. А как было бы хорошо, если бы награждали болельщиков!
Если бы на Олимпийских играх был установлен пьедестал почета для болельщиков, то, вероятно, самую верхнюю ступеньку на нем пришлось бы предоставить неизвестной молодой австралийке, любительнице баскетбола. Это она с утра до вечера сидела в зале, где происходили встречи сильнейших баскетбольных команд мира. Это она была так увлечена игрой советской и бразильской команд, что даже не заметила, как потеряла туфлю. О находке на весь зал было объявлено по радио. Однако никто не откликнулся. Подождав немного, диктор снова объявил: особу, потерявшую туфлю, просят подойти к радиобудке. И снова никто не откликнулся.
Все поглощены игрой. Тогда потерявший терпение диктор громко объявил:
— Леди, находящиеся в зале, минутку внимания. Прошу вас встать и посмотреть на свою правую ногу.
Лишь после этого, под хохот всего зала, смущенная девушка, припадая на босую ногу, подошла к дикторской будке.
В дни Олимпиады на улицах, в парках и на стадионах Мельбурна встречались спортсмены разных стран, различных национальностей и цвета кожи. Если поблизости не было переводчика, они и без него разговаривали друг с другом. Язык дружбы всем понятен.
Иногда происходили веселые недоразумения.
По олимпийской деревне идет коренастый русский спортсмен. Он только что со стадиона. Может быть, он выиграл трудный поединок, а может быть, выступил и не очень удачно. Но стоит ли из-за этого печалиться, когда так ярко светит солнце, а вокруг столько радостных молодых лиц, сияющих улыбок. Навстречу русскому, в белой ниспадающей складками одежде, неторопливо идет темнокожий африканец. Русский смотрит на него, приветливо кивает головой и говорит:
— Доброе утро, друг!
Африканец останавливается. Ему хочется знать, что сказал этот широкоплечий парень. Африканец что-то говорит на своем языке. Вероятно, он просит подождать, не уходить, пока он не выяснит что-то очень для себя важное. Оба стоят и молча улыбаются. Мимо, насвистывая какую-то веселую песенку, проходит австралиец в клетчатой рубашке, со множеством значков на груди. Африканец жестами зовет его и что-то говорит— быстро-быстро. Теперь уже все трое стоят посреди улицы, улыбаются, хлопают друг друга по плечу.
Но как же все-таки быть? Африканцу необходимо знать, что сказал русский. Австралиец же никак не может понять, чего от него надо жителю знойной Африки.
И вот все трое идут к переводчикам.
Переводчик, выяснив, в чем дело, показывает на русского и говорит африканцу:
— Он сказал тебе: «Доброе утро, друг».
Все смеются. Русский и африканец, взявшись за руки, идут на стадион.