«Бойся португальца!»
Яркое солнце, до боли слепящее глаза, и абсолютный штиль — таким было утро 29 августа, когда Пинегин и Шутков пораньше пришли в порт для того, чтобы подготовиться к первой гонке. Молча и споро готовились они к выходу в море и старались не замечать ничего вокруг. Все, что могло бы взволновать их, отвлечь от гонки, они заранее отбрасывали в сторону. А в заливе уже мелькали первые паруса и виднелись пароходы — плавучие трибуны. На «Америго Веспучи», итальянском парусном судне, на борту которого был доставлен олимпийский огонь из Греции к берегам Сицилии, трепетали праздничные флаги. Один за другим «звездники» отходили от причалов.
За две минуты до начала гонки Пинегину стала ясна картина старта: большинство «звездников» скапливалось на левой стороне стартовой линии. Маневрируя вдоль створа, Пинегин видел, что яхты разделились на две группы и большинство сильнейших скопилось у левого знака. Где же португалец? А Страулино? Ну да, конечно, они в левой группе.
Пинегин окинул быстрым взглядом залив и удовлетворенно показал Шуткову:
— Видишь, Федор, нас никто в расчет не принимает.
Да, это было так. Вокруг «звездника» Страулино вертелась целая стайка яхт, в то время как «Торнадо» горделиво пребывал в полном одиночестве. Даже журналисты и кинооператоры направили свои пароходики туда, где мелькали паруса итальянца, багамца, португальца и американца. И тогда-то Пинегин решил, что он возьмет старт между левой и правой группой, на свободной воде. Так он и сделал. Секунд за 15 до сигнала Пинегин, скользящий на своем «Торнадо» вдоль стартовой линии, приготовился к броску и с выстрелом мгновенно привелся, удачно использовав набранный ход. Никто и оглянуться не успел, как «Торнадо» возглавил гонку.
К верхней марке Пинегин подошел первым и надеялся и дальше сохранять лидерство, но вскоре ветер совсем стих, и его яхта замерла на месте, попав в штилевую зону. «Торнадо» покачивался посредине залива, а его соперники, идущие с левого знака, между тем, подходили все ближе и ближе. Вот они уже в десяти метрах от него. Дело плохо! Надо хоть как-нибудь вырываться из этой штилевой западни, и тут-то ветерок снова потянул — и «Торнадо» вышел, наконец, на нижнюю марку.
Гонка продолжалась в том же порядке, в каком был взят старт, но Пинегин все с большей тревогой поглядывал на яхту немца. Сплит перешел на правый галс и явно выигрывал. Он получил хорошую порцию ветра, и Пинегин видел, что первое место уплывает... Поворачивать вслед за немцем или продолжать идти избранным им левым галсом? Вот повернули американец, итальянец... Пинегин с трудом удерживался от того, чтобы переложить яхту на новый галс, и, наконец, не выдержал — повернул.
У следующей марки Пинегин все еще был первым, но яхты его соперников шли вплотную за ним курсом фордевинд, имея ветер с кормы, и все держались за свои места «зубами».
В пылу борьбы Пинегин совсем потерял из виду португальца. Где же братья Кина? Но, не получив ответа на свой вопрос, он снова сосредоточил все свое внимание на лавировке. Все ближе финиш. Да, Пинегин не ошибся в своих расчетах: тот, кто выходил вперед со старта, имел все шансы быть первым и на финише. Ветер дул теперь с силой три балла, и при этих равных обстоятельствах трудно было отыгрывать потерянное. «Торнадо» первым пересек финишный створ, за ним вплотную был немец, третьим — португалец.
На берегу Пинегина ждало много поздравлений, изумленных восклицаний, и больше всех удивлялся американец Парке и багамец Ноульс. Только Страулино спокойно и молча пожал его руку...
И снова наступило солнечное безветренное утро, и снова вместе с Шутковым готовился Пинегин к гонке. Ему удалось взять старт так удачно, как это бывает лишь раза два в сезоне. Сразу с ходу он вылетел вперед, избрав для этого правую марку, в то время как все стерегли друг друга у левой марки, и оторвался тут же на триста метров от своих соперников.
— Федя, мы идем первыми с гарантией,— крикнул Пинегин Шуткову, но тот не ответил, тревожно оглядываясь назад.
— Сигналят флагами. Отмена старта,— сказал он.
До чего же обидно было возвращаться назад после столь удачно начатой гонки. Вряд ли теперь соперники дадут ему оторваться. И при новом старте, который большинство яхт брало у правой марки, Пинегин начал гонку сзади сильнейших, но к первому знаку все же пришел третьим.
Верное чутье ветра и на этот раз не изменило Пинегину. Теперь он вел борьбу с Ноульсом и Кина. Вот багамец проходит по носу. Красный корпус его яхты, которой Пинегин любовался еще в Мельбурне, хорошо был виден впереди.
Его опасения подтверждались: он не был больше лидером этой гонки, лидером был португалец. Однако на последней лавировке Пинегину снова удалось предугадать заход ветра, своевременно перейти на левый галс и выйти на финиш вторым. Первое место завоевал Ноульс, Марио Кина был третьим.
Но не второе место встревожило Пинегина. Он понимал, что с каждой гонкой неизбежно будет терять свое «инкогнито». То, в чем он так настойчиво на тренировках убеждал своих соперников и журналистов, теперь опровергалось им же самим. Нет, теперь все видели, что советский яхтсмен вовсе и не надеялся на сильные ветра. Нет, советский яхтсмен вовсе не собирался ходить круто к ветру, уменьшая скорость своей яхты. Это было тактическим маневром. Советский яхтсмен побеждал и при слабых ветрах, отлично используя каждый их заход, выжимая всю скорость, которая таилась в корпусе его «звездника».
Да, третья гонка будет самой тревожной, именно сейчас его соперники, и в первую очередь португалец, попытаются сбить его с ходу. «Бойся португальца!» — вспомнил Пинегин предупреждение итальянского матроса —неаполитанского адвоката. Дела португальца не так уж плохи — два третьих места, и он, конечно, готов на все, чтобы захватить лидерство.
Вот почему, лавируя вдоль берега в ожидании старта третьей гонки, Пинегин то и дело внимательно поглядывал на португальскую яхту «Ма Линдо». Пинегин решил, что к моменту старта будет выгоден левый галс, и маневрировал у левой марки. Он скользил вдоль стартовой линии, и рядом с ним держались «звездники» финна, шведа, венгра и итальянца. И вдруг совсем рядом, вплотную, возник «звездник» Мариа Кина. Португалец подлетел с наветренной стороны, и Пинегин едва успел увалиться, чтобы не столкнуться с ним. Еще немного, и дело дошло бы до судейской коллегии. Но португальцу не удался его маневр. Встречным маневром Пинегина, который поддержали Страулино и швейцарец Бренер, Кина был выжат за стартовую линию, и ему пришлось брать новый старт. А Пинегин в это время был уже на дистанции.
Все говорило о том, что в этот день задует прославленный неаполитанский бриз, и на этом-то Пинегин решил построить план всей гонки. И снова он не ошибся. На третьем километре в море появилась легкая рябь налетающего бриза. Ветер надвигался ровной полосой, и, пока остальные яхты меняли галс, Пинегин, который шел самым левым, смог первым воспользоваться его благодатным порывом. Шутков лишь потравливал шкоты. На марку они вышли, выиграв, по крайней мере, четыреста метров у португальца, швейцарца и итальянца.
Три с половиной балла — хороший ветерок. Он отлично веселит кровь после дней затишья, и Шутков с наслаждением откренивал яхту, и брызги волн приятно холодили тело.
— Давай глиссернем! — крикнул Шутков Пинегину. И они мчались вперед, лишь изредка поглядывая за корму, где их соперники, видимо, отчаянно пытались наверстать упущенное.
Как хорошо было идти полным курсом без лавировки. И вот здесь-то и сказались мореходные достоинства яхты багамца. Его «звездник» явно выходил вперед, только швейцарца он никак не мог достать. В таком порядке и была закончена третья гонка. Американец был на финише четвертым, а пятым— Страулино. Но наибольшую сенсацию вызвал провал Марио Кина. Португалец оказался лишь восьмым, и Федор Шутков, убирая после гонки паруса, заметил:
— Это ему наказание за то, что хотел спровоцировать нас на навал.
— Ну и ладно,—сказал Пинегин.— Только ты учти, что сейчас братья португальцы будут еще опаснее. Восьмое место — это ведь почти полная безнадежность. Значит, они ни перед чем не постоят, чтобы сбить нас с пути... А гонка была приятная, правда, Федор? Самая приятная гонка из всех трех...
Теперь им надо было продержаться еще один день, не сплоховать еще в одной гонке, повторить еще раз сегодняшний результат и тогда победа окажется рядом, вплотную, как «звездник» португальцев на третьем старте. И потом можно будет отдохнуть, прийти в себя: по плану после четвертой гонки предстоял перерыв в три дня.
Однако, как и предполагал Пинегин, четвертая гонка сказалась исключительно напряженной. Марио Кина еще раз попытался внести свои коррективы в распорядок первых мест. Португалец преследовал его все предстартовое время буквально по пятам. Так акула гонится за своей жертвой, чтобы вонзить в нее зубы. Куда ни уходил Пинегин, он видел рядом знакомый хищный корпус «Ма Линдо», а с кормы португальского «звездника» за ним неотступно следили черные, сверкающие злостью глаза Марио Кина. Только перед самым стартом Пинегину, наконец, удалось увалиться от португальца, и в результате всех маневров он оказался у левого знака, хотя старт собирался брать у правого. И тут-то «Торнадо» едва не налетел на яхту багамца. Ноульс был тут как тут! Зачем? В надежде на навал? Может быть. Ведь багамцы после трех гонок по сумме очков шли на втором месте, им провал Пинегина был сейчас важнее, чем португальцам.
Уже надо было приводиться для того, чтобы брать старт, всего пятнадцать секунд оставалось до выстрела пушки, а Пинегин все еще никак не мог отвязаться от багамского «звездника». В конце концов он должен был уваляться, чтобы избежать столкновения, и старт взял с опозданием на двадцать секунд. Пинегин повел «Торнадо» правым галсом в компании финна и багамца, в то время как остальные шли левой стороной.
Ноульс сразу же обогнал финский «звездник», а Пинегину это никак не удавалось. И вдруг финский рулевой сделал резкий поворот, меняя галс и пересекая путь другим яхтам, кому-то помешал. Пинегин видел, как его недавний попутчик поднял флаг — знак схода с гонки — и лег на обратный курс, а две яхты — Пинегина и Ноульса — продолжали идти самыми левыми, но далеко не самыми первыми.
В конце концов багамец, видимо, уловил изменение ветра, потому что также перешел на левый галс, но он действовал значительно уверенней финна и проскочил по носу идущей наперерез ему армады, никого не задев. Казалось, что багамец побеждает. Но Пинегин продолжал идти прежним галсом и лихорадочно решал, что делать ему дальше. Сближаться с левой группой? Но тогда он будет в лучшем случае лишь пятым. Продолжать двигаться самостоятельно старым курсом? Но тогда можно совсем проиграть. Однако и на этот раз интуиция не обманула Тимира Пинегина. В самый разгар его сомнений ветер отошел на десять градусов, обеспечив ему наибольшую скорость. «Торнадо» был на финише первым, в то время как багамец, потеряв все на перемене галса, пришел лишь четырнадцатым...