России меткие стрелки
Все буднично, все продуманно. Ничего не надо искать, потому что в бывалом, изрядно исцарапанном чемоданчике аккуратно уложены рядом с пистолетом и патроны, и протирка, и масло, и неизменный спутник мастера меткого выстрела — блокнот с отчетными мишеньками.
Сколь часто внешние условия выводят из равновесия даже сильного спортсмена. Во время предолимпийской тренировки организаторы соревнований буквально по секундам распределили время стрельбы, однако ... забыли предупредить об этом некоторые команды. Из-за этой оплошности стрелки прибыли на два часа позже. До отбоя оставалось минут тридцать, не более. Я видел, как швырнул свой чемоданчик какой-то высокий спортсмен. А как реагировал Гущин? Прежде всего он обратился к хронометру. Затем, не повышая голоса, сказал Умарову:
— Нам с тобой дано по пятнадцати минут. Ты начнешь или я? Выбирай.
У Алексея, как и всякого стрелка, есть и любимый фланг, и любимая смена, но он умеет настроить себя так, что неудачный жребий или хотя бы названная оплошность судейской коллегии — всего лишь мелочь, которая не должна влиять на ход подготовки к соревнованиям.
Пятнадцать минут вместо часа пятнадцати! Такое «сокращение» кого угодно выведет из равновесия. Однако Алексей не упал духом. Надо было видеть, как спокойно провел он эту тренировку перед зачетом. Нет, он не сделал темп стрельбы панически поспешным. Не было у него и резкой торопливости при перезаряжании. В обычном темпе поднимал он ствол пистолета ... но не стрелял. Пока тренировался Махмуд Умаров, Алексей вел огонь без выстрела, вхолостую. Все было так, как обычно, только когда мастер выжимал спуск, слышался легкий сухой щелчок — ведь пистолет был незаряженным. И, как в соревновательном бою, Алексей не давал себе никаких скидок.
Я смотрел на него, поражаясь высокому чувству ответственности за каждый выстрел, вернее за каждый щелчок. По всему тиру мчались взад — вперед на стальных тросах мишени, характерный шум электрических установок, кажется, не позволял сосредоточиться, а Алексей не слышал гула динамомашин, не видел мелькающих справа и слева щитов — он прицеливался. Один из «выстрелов», как видно, не давался Гущину. Казалось бы, риска никакого, возьми да дерни за спусковой крючок, ведь патронник пуст. Но Алексей не делал этого. Десять, двадцать раз поднималась рука, прежде чем щелкнул ударник. А когда это произошло, Алексей удовлетворенно сказал:
— Все-таки не дал я уйти «пуле» в семерку!
Пятнадцать минут, оставшихся до стрельбы с патроном, послужили дополнительным контролем для Алексея, и он убедился, что не только сам, но и оружие готово к соревнованиям.
И вот уже Алексей Гущин — на линии огня, где от левого до правого фланга каждый из ста стрелков борется за честь своей страны.
Алексей самостоятельно корректировал результаты своей стрельбы. Сделав очередной выстрел, он смотрел в оптическую трубу, стараясь, чтобы средняя точка попадания была по возможности хорошо совмещена с центром мишени.
Первый десяток выстрелов выявил лидеров. Среди них были Ульманн, Умаров, Гущин, но чем ближе был финиш пистолетного марафона, тем отчетливее выявлялось преимущество Алексея.
Алексей не знал, что идет впереди. У него было и без того много забот, но нельзя сказать, что он не догадывался о том, что возглавил таблицу или, во всяком случае, идет среди лучших. Он увидел, что не за барьером линии огня происходит движение. Те, кто еще недавно не сводил глаз с олимпийского чемпиона, с американцев, с Махмуда Умарова, вдруг взяли «под обстрел» его, Алексея, позицию. Полицейские не смогли воспрепятствовать и десяткам фотокорреспондентов, которые вовсю использовали блицы, мешая спортсмену, ослепляя его своими мощными молниями.