«Тифози», «кальчио» и факелы

...Когда на изящных по конструкции и оригинальных по архитектурному замыслу трибунах стадиона «Фламинио» вспыхнули тысячи самодельных факелов, осветивших темно-синее сентябрьское небо Рима и далеко окрест прозвучал боевой клич экспансивных «тифози» — болельщиков — «Ита-лиа!», мне невольно вспомнилось одно изречение Леонардо да Винчи.

В обнаруженных в прошлом столетии его знаменитых «Трактатах» есть и трактат сто шестьдесят девятый под названием «О мячах для игры». Он гласит: «Шкуры животных будут выводить людей из молчания, порождать великие крики и ругательства».

Гениальный итальянец, рассуждая о надутых воздухом «шкурах животных» — попросту говоря о кожаных мячах, — по всей вероятности, имел в виду, в основном, своих соотечественников, игравших в те далекие времена в «кальчио фьёрентино» — флорентинский футбол.

Но этот его трактат оказался пророческим в отношении болельщиков многих стран.

Вспомним хотя бы футбольные стадионы латинской Америки с глубокими рвами, заполненными водой, окруженными колючей проволокой, усиленными нарядами полиции и пожарных. Вспомним знаменитый «рев Хэмпдена», стотысячного стадиона в Глазго, или темперамент венгерских любителей футбола. Да,; поистине футбол способен «выводить людей из молчания» и «порождать великие крики».

Правда, во время Римских олимпийских игр был один футбольный матч, протекавший сравнительно мирно, без воплей и оваций болельщиков...

В один из невыносимо душных августовских вечеров мы приехали на римскую площадь Пьяцца ди Сиена. Вскоре прозвучал фанфарный сигнал, и начался матч между 27 «белыми» и 27 «голубыми».

Одетые в пышную средневековую форму игроки носились по площадке, стараясь забросить мяч за частокол, установленный на «линии ворот» соперника. Честно сознаюсь, что нам было трудно разобраться в правилах и тактике подобной футбольной игры. Во всяком случае, ни бразильский, ни швейцарский, ни английский варианты здесь никак не подходили. Между тем, это и был «кальчио фьёрентино» — традиционное соревнование флорентинцев, о котором ныне напоминают исторические гравюры и правила, изложенные еще в 1580 году в «Беседах об игре в футбол». Кто знает, может быть, сам да Винчи (умерший, как известно, в 1519 году) и присутствовал на одном из первых матчей при зарождении «кальчио фьёрентино»!

Когда мы, наслаждаясь вечерней прохладой, медленно возвращались в отель с Пьяцца ди Сиена, один из наших чехословацких коллег задумчиво сказал:
— Д-да, без футбола двадцатый век немыслим так же, как без самолета или радио... — Наш друг был прав.

Вот о наиболее ярких впечатлениях об олимпийском турнире мне и хочется рассказать. Прежде всего — о «Фламинио». В прежние годы здесь находился «Торино стадиум». Готовясь к Олимпиаде, итальянцы по проекту талантливых зодчих Нерви и Луиджи создали специально футбольный стадион на 55 000 мест (из которых восемь тысяч укрыты от дождя и ветра под смело «решенным» специальным «козырьком»). Идеальный газон футбольного поля, у центральной линии — пластмассовые ведерки с питьевой водой и кружками для игроков, бордюр из цветов, несколько скрашивающий пугающий зев бетонного рва, довольно казарменные темные раздевалки и судейские комнаты, отличная видимость с любого места трибун, круто взмывающих ввысь возле кромки поля,— все это и есть «Фламинио».

Вечером, ярко освещенный прожекторами, окруженный пышными кронами южных деревьев и ажурными пальмами, «окольцованный» сотнями разноцветных авто, «спящих» на стоянках, «Фламинио» (отчасти напомнивший мне гетеборгский и наш свердловский стадионы) незабываем и порой выглядит феерически.

Но на трибунах и на поле — никакой феерии. В грязно-белых комбинезонах, с фирменными «жокейками» на голове по рядам снуют продавцы. Голоса у них хрипловатые, чем-то сразу привлекающие внимание. Каждый выбирает одно из слов или ударений в знакомом слове для «удара» по посетителю.

«Бирра!», «Кока-кола!», «Орранжада!», «Сигаретти!», «Программа уфичиале!», «Дольчи!», «Джеляти!» (последние два слова означают пирожное и мороженое) — слышится со всех сторон на протяжении полутора часов футбольной баталии, причем веселые и горластые разносчики порой бесцеремонно шагают не столько по ступеням трибуны, сколько по спинам и ногам сидящих.