На мартовском льду
Немного времени понадобилось нам на сборы. В пять часов утра отряд уже находился на вокзале Приморской железной дороги. Сейчас этого небольшого деревянного вокзала уже нет,— он стоял в Новой Деревне, близ набережной Большой Невки, там, где сейчас здание 25-го отделения милиции. Все бойцы в ватниках, таких же штанах и валенках, лисьих ушанках, белых халатах с капюшонами за плечами, с винтовками и лыжами в руках.
Весеннее солнце пригревало, а поезд все не показывался. Иду к начальнику вокзала и спрашиваю, почему нет поезда на Лахту. Холеный господин в фуражке с молоточками явно не желает иметь со мной дела и всем своим видом показывает, что лучше ему не мешать решать некие неотложные и куда более важные дела:
— Никакого поезда вам не будет! За Лахтой путь уже разбит, да и в Лахту пассажиров нет. К тому же топлива мало...
Никакие уговоры и объяснения, как тогда говорили «текущего момента», результатов не давали. Пришлось обратиться к сотруднику ЧК, которого я признал по кожанке и маузеру на боку,
— Помогу, браток! — ответил он, и мы немедленно отправились к железнодорожному начальству. Пререкания закончились быстро, как только вышедший из себя чекист грозно скомандовал:
— Отправить лыжников на Лахту, кончай саботаж! И чтоб морячков от тебя ответственный человек сопровождал!
Вскоре пыхтя подошел смешной паровоз — с котлом, похожим на бочку, и рюмкообразной трубой, будто воткнутой в котел ножкой. Над серединой котла на раме висел колокол, который заменял обычный паровозный гудок. Мы быстро влезли в маленькие вагончики, машинист дернул за веревку, зазвенел колокол, и мы тронулись в путь. Товарищ из ЧК махнул с перрона рукой:
— Счастливо, ребята!
Не успел поезд миновать ветхие, запущенные задворки Новой Деревни, как появился «ответственный человек»— приставленный к отряду железнодорожный чин — и заявил:
— До Лахты паровозу может не хватить топлива!
— Что ж, заборы разберем, ко до Лахты доедем!
Чин только пожал плечами и удалился. До Лахты
мы доехали и не разбирая заборов. Отсюда отряду Предстояло идти к деревне Конная Лахта в распоряжение начальника Северной группы войск Е. С. Казанского. Бойцы становились на лыжи, когда ко мне Подошел паренек в матросском бушлате и предъявил Мандат:
— Военмор Лукин Александр, назначен к тебе комиссаром.
Мы пожали друг другу руки. Двинулись в путь. Идти плохо: влажный снег налипает на лыжи. Бойцы прокладывают лыжню по очереди. По дороге Лукин рассказал, что созданы две группы войск 7-й армии, которой командует М. Н. Тухачевский: Северная и Южная. Южной командует А. И. Седякин, Северной — Е. С. Казанский.
До штаба Северной группы, расположившегося в большой избе, добрались только часам к восьми вечера, усталые и голодные. На крыльцо вышел Казанский, высокий стройный человеке двумя орденами Красного Знамени на груди. Мы с восхищением смотрели на героя гражданской войны. Я доложил о прибытии отряда. Казанский поздоровался с ребятами, пожал мне руку и сказал вышедшему вместе с ним Е. И. Вегеру, делегату X съезда партии:
— Смотри, каких орлов прислали нам на подмогу. Разведчиков! Поговори с ребятами, распорядись о размещении и харче, а я должен ехать...
Хотя командующий Северной группой и назвал нас «орлами», мне показалось, что отряд не вызвал у него особого доверия: всем бойцам не более восемнадцати... Отряд разместили в избе неподалеку от штаба. Вскоре пришел Вегер, рассказал о предстоящем наступлении на Кронштадт.