На мартовском льду
— Имеем данные, что ледокол «Ермак» обошел вокруг каждого форта, взломал лед, теперь там каша — не пройти бойцу...— нервно помахивая у меня перед носом какими-то листками, сказал один из командиров.
Обращался он, пожалуй, не столько к нам, сколько к остальным присутствовавшим. Я почувствовал, что до моего с Лукиным прихода этот вопрос здесь обсуждался весьма бурно. Командиры, да и сам Григорьев, молча ждали ответа.
— Совершеннейшая ерунда.— Я посмотрел на Григорьева.— Нужно только взглянуть на морскую карту — и всем это станет ясно.
— Так доложила наша разведка,— сказал Григорьев.— Обоснуйте, товарищ военмор, почему вы ей так не доверяете?
— Прошу дать мне морскую карту.
— Мы люди сухопутные, морские карты нам не нужны,— усмехнулся один из командиров.
— Карту достанем.— Я опять посмотрел на Григорьева.— На морской карте глубины моря показаны так же, как высоты на сухопутной. И вы на морской карте увидите, что вокруг фортов глубины от двух до
четырех метров, да еще чуть ли не с Крымской войны между фортами ряжевые заграждения. Так что «Ермак», который сидит на воде на восемь метров, обойти не сможет вокруг фортов — на мель сядет! винты поломает... А самое главное вранье вот в чем: «Ермак» преспокойно стоит в Торговом порту в Петрограде, никуда не выходил.
— Чем докажешь, что все так, как говоришь?— спросил Григорьев.
— Я же говорю, по морской карте видно. Да я и сам в здешних местах все исходил, еще с детства Невскую губу знаю. Это моя родина, можно сказать.
Григорьев отпустил командиров, а мне и Лукину приказал остаться. Потом посмотрел на нас внимательно и сказал:
— Черт ваши ледоколы знает, что могут, что нет... Смотри, военмор, если не так — первым ухнешь в прорубь, ясно? А теперь получи задание у начальника разведки.
Начальником разведки оказался тот самый командир, который помахивал перед моим носом листками. Он приказал проверить подходы по льду к северным фортам, для чего немедленно направить несколько групп лыжников. Бойцы должны выявить на льду минные поля, заграждения, отметить елками направления движения к фортам, доложить состояние льда — выдержит ли людей, пушки.
Разделившись на группы по четыре — шесть человек, отряд за час до рассвета вышел на лед. Каждая группа получила конкретное задание. Сам я решил пойти во главе группы, которой предстояло обследовать подходы к форту № 4. Этот форт находился на главном направлении планируемого движения войск участка.
За ночь подмерзло, и вначале лыжи скользили легко. Но с восходом солнца начало подтаивать, на льду образовались лужи. Пал туман, такой плотный, что по лицу текли ручейки, видимость — нулевая. Не помню, сколько прошло времени, но подул ветерок, и туман вдруг начал подниматься. И тут мы увидели форты, показалось, что они совсем близко. Я приказал залечь. Как только наползла очередная полоса тумана, сейчас же вновь двинулись вперед. Так и шли: залегали на льду — прямо в лужах талой воды, поднимались, когда снова наступал туман. Я шел впереди, проверяя направление по ручному компасу. Было страшновато в тумане оказаться в непосредственной близости к форту, попасть под огонь.
Все же я подвел свою группу к форту № 4 слишком близко. Его силуэт внезапно выплыл из тумана.
— Ложись! — успел крикнуть я. И тут же стеганула пулеметная очередь. Пули просвистели над головами, перебив несколько палок. Мы дождались, когда снова набежал туман, и отошли от форта. Ни мин, ни заграждений около него не оказалось.
Успешно действовали и другие группы. Пять лыжников Павла Перовского под прикрытием тумана подошли к Кронштадту. И вдруг нос к носу столкнулись с патрулем из трех человек. Мятежники растерялись и, бросив винтовки, пустились наутек. Туман тут же скрыл их. Перовский решил, что преследовать не стоит, можно попасть под артиллерийский огонь. Подобрав брошенные винтовки, наши лыжники пошли к Лисьему Носу.