На V Олимпиаду в Швецию

В Гангэ вышли утром вместе с попутчиками — двумя небольшими яхтами из Выборга. Несмотря на то что последние два дня солнце садилось в тучу, погода оставалась чудесной. Так и дальше будет, говорил дядя, накануне напомнивший, что погоду предсказывать нужно не по одному признаку: раз ветер к вечеру стихает, барометр не падает, вечером выпадает роса — все будет в порядке! До Гангэ дошли без приключений, подгоняемые устойчивым норд-вестом силою что-нибудь баллов в пять. Иногда и заливало, но солнышко скрашивало эти маленькие неприятности.

Вход по фарватеру в Гангэ оказался весьма простым— легче, чем в Котку и Гельсингфорс. В гавани стояло несколько яхт, зашедших по пути в Стокгольм. На следующий день «Руслан» продолжал путь, за кормой растаял в дымке красивый курортный городок. Только высокая кирка еще долго маячила на горизонте.

«Руслан» шел южнее Аландских островов, в районе с оживленным движением судов. Кругом мерцали огни маяков, один за другим открывались топовые и отличительные огни пароходов и лайб. Разобраться в обстановке было не так-то просто. Дядя склонился в каюте над картой, яхта кренилась, грузики и транспортир летели вниз, и я то и дело подбирал их. Коля прильнул к пеленгатору компаса и громко передавал в открытый люк пеленг на маяки. Отца, сидевшего за рулем, прежде всего беспокоило, как безопасно разойтись со встречными судами.
— Что за огонь слева?— спрашивал отец у Коли.— Возьмите пеленг, следите, куда идет — на нос или на корму?

Я уже понимал, что если пеленг на судно меняется на корму, значит оно пройдет у нас за кормой, если на нос — пройдет впереди, пересекая «Руслану» курс. Самое опасное, если пеленг не меняется, то есть направление на встречное судно остается неизменным. Тут уж опасность столкновения... И отец подворачивал или даже менял галс. Так прошла ночь — спать, конечно, никому не пришлось.

Едва стало рассветать и небо на горизонте зарозовело, как впереди по курсу увидели торчащую из воды приземистую белую башню, похожую на наш Толбухин, маяк. Это был Седерам — маяк, стоящий у входа на самый длинный из ведущих через шхеры к Стокгольму фарватеров северный. Мы любовались замечательными Стокгольмскими шхерами, которые, как говорили, «куда красивее наших финских».

Признаться, мне показалось, что все наоборот: здешние шхеры куда мрачнее виденных у финских берегов. И в самом деле, куда я ни смотрел — всюду из воды торчали камни: то как будто бы специально заостренная скала, то огромный, похожий на спину бегемота, голый каменище. И так — насколько видит глаз. Среди этих жутких камней, словно высыпанных из мешка злым волшебником, не видя ни деревца или кустика, шли целый день. Я прочел на карте: «Седерамские шхеры» — и вопросительно взглянул на дядюшку. Он, видимо, понял, что я думаю об открывающихся «красотах», и сердито буркнул:
— Подожди, все в свое время, дружок.

Надо сказать, что ограждение навигационных опасностей и фарватера было превосходным. Всюду — на голых островках, на скалах — стояли маячки или просто навигационные знаки-башенки различного цвета и формы, хорошо заметные издали. Часто они находились совсем близко от фарватера, но глубины-то рядом были большие, в десятки метров.

И все же идти среди такого каменного хаоса было не очень-то приятно. Мне все казалось, что вот-вот «Руслана» прижмет к скале какой-нибудь встречный пароход. Но все обошлось благополучно. Мы спокойно разошлись со многими пассажирскими и грузовыми пароходами, с палуб которых нас приветствовали: кричали что-то дружеское, махали платками. День стоял чудесный, жаркий, но ветерок слабел, и буксир, на котором мы вели тузик, заметно провисал. Уже под вечер показались два зеленых острова с узким проливом между ними — Фарезундом.

Подошли поближе и сразу же почувствовали, что где-то недалеко за островами большой город: всюду видны паруса яхт, бегают моторные лодки, оставляя за кормой пенные струи, дымят рейсовые пароходики. А острые скалы и торчащие из воды валуны уже за кормой. Все повеселели, послышались шутки — ведь мы почти уже достигли цели своего путешествия.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10