Под парусом — в бой

Тем временем гитлеровцы открыли орудийный огонь. Ночная мгла еще скрывала наши корабли, враг бил из орудий по фарватеру на всякий случай, но снаряды рвались не так уж далеко от смельчаков, окатывая их ледяной водой; смешанной с песком и осколками льда. И все-таки до отмели они добрались, створный знак загорелся, и корабли благополучно прошли по фарватеру. Таких эпизодов было немало…
После прорыва блокады и разгрома врага под Ленинградом воины-спортсмены били врага в Прибалтике и Восточной Пруссии, очищали от мин воды Финского залива, прокладывали кораблям путь на запад. Многие отдали жизнь в боях за свободу и независимость Родины, за освобождение от фашистского рабства народов Европы. Да, многие не вернулись в Ленинград. Но те, кто вновь ступил на землю любимого города, снова пришли в яхт-клубы, потому что сердце яхтсмена навсегда отдано парусу. Постепенно вновь возродился парусный спорт.

После войны заслуженным мастером спорта стал И. П. Матвеев, мастерами спорта — В. Иванов, Ю. Минин, В. Дмитриев, В. Титов и В. Лер. Не расстались с парусным спортом после войны ветераны М. Ф. Егоров, Д. Г. Мовчан, Д. Н. Каравельский, А. В. Курышев, А. Е. Бальсевич и другие яхтсмены, сдружившиеся с ветром и морем еще в довоенные годы. Пока есть силы, они не изменяют любимому делу, передают молодежи свой богатейший опыт парусников.

Мне не довелось принять участие в прорыве блокады Ленинграда, в разгроме врага на его подступах в январе и июне 1944 года.

Весна 1943 года застала меня в Москве на посту помощника начальника Главного морского штаба. Я скучал на штабной работе, вдалеке от морей. Но вдруг все изменилось. Меня назначили командующим Волжской флотилией. Назначение неожиданное, тем более что с речными кораблями, с плаванием по рекам я никогда не имел дела.
8 мая самолет, на котором я летел вместе с наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым и наркомом речного флота 3. А. Шашковым, приземлился в Сталинграде. На совещании военных моряков и речников Н. Г. Кузнецов объявил постановление Комитета обороны, по которому вся ответственность за перевозки по Волге отныне возлагалась на командующего Волжской флотилией контр-адмирала Ю. А. Пантелеева. Наркомы разъяснили, что такое решение вызвано участившимися подрывами танкеров и других судов на минах, сбрасываемых самолетами противника. Наступающим же фронтам нужно горючее.

В короткий срок штаб флотилии организовал сеть наблюдательных постов на реке. Теперь все мины, сброшенные с воздуха, засекались наблюдателями. Потом места их падения обозначались буйками, и за дело принимались тральщики, очищавшие речные фарватеры.

После Волжской флотилии я командовал Беломорской флотилией. Ее корабли и береговая оборона охраняли наши арктические коммуникации, вход в Белое море. В 1944 году в арктических морях стали активно действовать гитлеровские подводные лодки. Пришлось проводить наши суда в конвоях не только в Баренцевом и Карском морях, но и даже в море Лаптевых. Не одна фашистская субмарина была уничтожена, но несли потери и мы.

В то время по делам службы я побывал во многих местах на берегах Белого, Баренцева и Карского морей, в том числе и на Новой Земле. Суровая природа Севера полюбилась мне навсегда. Глубокое уважение вызывали у меня поморы, потомки тех, кто во время Господина Великого Новгорода заселял, осваивал берега ледовитых морей. Не один раз я видел большие рыбацкие лодки — лодьи и карбасы, идущие по холодному и бурному морю под парусом. А ведь в то время на промысел за рыбой или нерпой на них ходили старики, женщины и подростки. Жалею, что не пришлось пройти под парусом по суровому заполярному морю!

Мужчины-поморы — прекрасные моряки. Они с детства ходили в море под парусом, были лучшими матросами и офицерами на кораблях Северного флота. Большинство рыболовных траулеров с началом войны вошли в состав Северного флота и стали сторожевыми кораблями и тральщиками. Недавние мирные суда геройски сражались с врагом. На Краснознаменном Северном флоте хранят память о сторожевых кораблях «Пассат» и «Туман», вступивших в бой с гитлеровскими эсминцами.