Впервые в шхерах

Оказывается, в 1907 году из Котки вышла восточным фарватером в обратный путь в Петербург «Глория-Део», большая яхта Петербургского речного яхт-клуба водоизмещением в двадцать пять тонн. Капитан был опытный, хорошо знал шхеры, а на этом узком фарватере поставил спинакер — добавочный треугольный парус из легкой парусины, который поднимают при попутном ветре. Ходу он яхте, конечно, прибавил, а вот наблюдение впереди по курсу затруднил. У острова Курсало, довольно большого и высокого, на фарватере неожиданно появился идущий полным ходом миноносец (они не имели имен и их называли «номерными»). Миноносец делал узлов восемнадцать— двадцать и, обнаружив яхту, отработать задний ход не успел, а отвернуть не мог — с обоих бортов близко скалы. Яхта тоже не смогла быстро отвернуть из-за спинакера, и миноносец разрезал ее пополам. Команду удалось спасти...

Попутный западный ветер дул ровно, и «Руслан» бежал хорошо. Сразу же после выхода из шхер начала подгонять и попутная пологая волна. Правда, она и сильно ударяла в подзор, а поэтому сбивала яхту с курса и раскачивала. За кормой шел на буксире мой преображенный тузик. Накануне выхода из Котки дядюшка привез с берега шлюпочного мастера, и они долго трудились в тузике: установили продольный реек и два рейка «горбатых», как перевернутые шпангоуты. На них натянули брезент. Теперь на ходу тузик был весь закрыт и попадающие на него волны и брызги стекали за борт.

Между тем солнце скрылось за тучкой, что не предвещало хорошей погоды. И действительно, к вечеру ветер так и не стих, яхту стали догонять все усиливающиеся шквалы, почти беспрерывно шел дождь. Дождь закрыл и Гогланд, главный ориентир. Впрочем, это не помешало «Руслану» к вечеру войти в бухту Койвисто и стать на якорь.

Непогода все изменила — неслись низкие темные тучи, в бухте, открытой для волны и ветра юго-западной четверти, грозно гудел прибой, шумел мрачный черный лес. Тут же, рядом, качались на якорях несколько лайб и две яхты. Вся наша команда не спела, сидела в каюте не раздеваясь. Настроение, конечно, невеселое, а тут еще дядя рассказал очередную назидательную историю о том, как в 1874 году яхту «Волна», стоявшую здесь на двух якорях, сильным шквалом швырнуло на камни.

Вероятно, я все же уснул и очнулся от того, что услышал топот ног по палубе, громкие голоса, а затеи и лязг якорной цепи. Кинулся к иллюминатору и увидел, что наша команда отталкивается футштоками от борта какой-то лайбы, а студент Миша травит якорь-цепь. Оказалось, что у одной из лайб пополз якорь, и ее стало дрейфовать прямо на «Руслана». А финны спали так крепко, что, не поднеси ветер и волна лайбу к яхте, проснулись бы уже на камнях. Команду лайбы не разбудили даже удары футштоков в борт. И только когда внушительный бушприт парусника проплыл мимо «Руслана», чуть не задев ванты, на палубе показалась какая-то фигура.

Утром дул сильный ветер, но волна стала поменьше и не такой крутой. Лайба, та, что продрейфовала мимо ночью, виднелась неподалеку, развернувшись бортом к ветру, с креном. Надо думать, что сидела на камнях. Беда постигла не только нашу соседку,— на берегу я заметил десятки выброшенных ночью рыбацких ботов и лодок. Барограф, между тем, свидетельствовал, что погода должна улучшиться, и дядя, внимательно поглядев на медленно поднимавшуюся вверх линию, сказал, что еще денек подует.
— Давайте-ка перебежим через улицу,— предложил он, наконец закончив изучение показаний барографа.

Так и сделали: с трудом выбрали якорь и под триселем и штормовым кливером «перебежали» пролив Бьёркёзунд, чтобы укрыться от ветра под берегом острова. Яхты, стоявшие вместе с нами, ушли на север, а «Руслан», пройдя мили две, меньше чем через час влетел в Лоцманскую бухту острова Большой Березовый. В этой чистой от камней бухте, окруженной подступающим к самому урезу воды лесом, и встали на якорь. Волны здесь почти не было, а ветер лишь пытался клонить верхушки высоких сосен.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10