Галина Кулакова
Три автографа на память
В Саппоро она была самой популярной личностью среди женской половины населения олимпийской деревни. Ее ловили на подступах к кафе, на лыжном стадионе Макоманаи и у крохотного деревянного домика №23, где переодевались советские спортсмены перед гонкой. Галину Кулакову искали все: и журналисты, и фоторепортеры, и кинооператоры, и просто собиратели автографов. Еще бы, не каждая Олимпиада может гордиться своими трижды лауреатами! А в Саппоро их оказалось сразу два: голландский конькобежец Ард Схенк и советская лыжница Галина Кулакова. Оба завоевали по три золотые медали.
Мы можем начать эту историю с 7 февраля 1972 года. Не было еще и десяти часов утра, когда Галина Кулакова пересекла финиш, и на огромном электронном табло фирмы «Сейко», вознесенном на металлических опорах над лыжным стадионом, стремительно понеслись вниз все высвеченные до того строки: А.Олюнина. (СССР) — 34,54, Л. Мухачева (СССР) — 34,58, Х.Такало (Финляндия) — 35,06... Понеслись для того, чтобы освободить место в самом верху для новой строки: Г. Кулакова (СССР) — 34,17... На дистанции еще оставалась сильнейшая финская спортсменка Марьята Кайосмаа, но мы на трибунах уже знали, что она не сможет потеснить на табло Кулакову — по рации передали: «Кайосмаа минус 25 Кулаковой». Безнадежно проигрывала лыжница из Финляндии — самая опасная из всех соперниц.
Итак, победа! И как уже было после успеха Вячеслава Веденина, у домика под №23 — столпотворение. Наши девушки — и Галина Кулакова, и Алевтина Олюнина, и Любовь Мухачева — поднялись на специально подготовленный для такого случая пьедестал и честно выполнили все требования фоторепортеров: обнимались, целовались, улыбались... Бездонное синее небо опрокинулось над ними, сахарные головы сопок вознеслись вершинами в прозрачную высь, и ослепительно сияло солнце... Долговязый пожилой швед в тирольской шляпе, сплошь утыканной спортивными значками, пробился сквозь толпу и протянул Кулаковой большой кусок желтой гладкой кожи с просьбой расписаться. Там уже стоял автограф Веденина, и рядом Галина оставила свой.
На пресс-конференции Кулакова, уже отошедшая от гонки, радостная, бодрая — будто час назад и не пришлось ей отчаянно сражаться на 10-километровой дистанции — сидела рядом со своим тренером Виктором Ивановым и отвечала на сыпавшиеся отовсюду вопросы. И был среди них такой, заданный одним из японских журналистов: «Кого вы боялись?»
— Никого,— ответила Кулакова.— Я опасалась.
Японец уловил нюанс и, улыбнувшись, поправился:
— Хорошо, опасались... Но все же кого?
— Кайосмаа...
— А советских лыжниц — Олюнину, Мухачеву?
— Чего же мне было их опасаться? — искренне удивилась Кулакова.— Это же свои. Какая разница, кто выиграет: я, Люба или Аля. Главное, чтобы золотая медаль досталась нам...
Позже мне не однажды приходилось слышать этот ответ: «Какая разница...» В несколько, может быть, иной форме, при других, разумеется, обстоятельствах. И каждый раз я ловил себя на том, что, отвечая абсолютно искренне, Кулакова все же в душе не допускала мысли о проигрыше. Даже своим подругам. Так уж устроен ее характер. Борьба ее вдохновляет, захватывает, «заводит». Ступив на лыжню, она уже думает только о победе.
Есть в ГДР городок Клингенталь — место традиционных международных лыжных соревнований среди женщин. В 1969 году Кулакова выиграла там 5-километровую гонку и вышла на следующую — 10-километровую — без всякого желания бороться: плохо что-то себя чувствовала, не спалось, сковала вялость... Бежала и думала: «И зачем мне все это надо?..» Так, жалуясь и стеная про себя, она бежала и бежала по дистанции, а обычная жажда борьбы все не приходила. Перед финишем затяжной подъем... И тут кто-то ей крикнул: «Идешь вторая... Минус 12 Нине Шебалиной...»
Ее не сразу взволновало это сообщение. Ну, вторая так вторая... Ну, минус 12, очень хорошо. Она еще по инерции сохраняла взятый темп, но пламень честолюбия уже разгорался в ее душе: «Я вторая? А почему не первая?..» И прочь вялость, прочь сонливость. Кулакова ринулась в этот последний подъем. Конечно, выиграла...
Вспоминается еще один эпизод из спортивной жизни Кулаковой. Много лет спустя после Клингенталя, за год до Лейк-Плэсида она приедет на чемпионат СССР в Сыктывкар. К тому времени ее будет связывать неразрывная, испытанная на прочность дружба с Раисой Сметаниной. И чтобы стала понятна ситуация, объясню: Сметанина из Коми АССР, как и Василий Рочев и Николай Бажуков. Все трое — предмет обожания и почитания огромной армии болельщиков маленькой лыжной республики. В начале сезона 1979 года к их радости Сметанина — олимпийская чемпионка Инсбрука — выигрывала турнир за турниром, лидировала в розыгрыше Кубка мира, но к закату зимы подустала, а Кулакова, напротив, вошла в форму, и Кубок достался ей.
Чемпионат страны по лыжам в Сыктывкаре собирал невиданное для подобного рода мероприятий количество зрителей. На трассы гонок выходил буквально весь город — десятки тысяч человек, и все, конечно, желали победы своим кумирам. Но Кулакова в конце той зимы была просто неодолима, никто не мог противостоять ее натиску.
И вот ситуация: бежит Кулакова — не помню точно, «десятка» была или «пятерка»,— и уже известно, что проигрывает ей Сметанина. Знают все и то, что неразлучные подруги Кулакова и Сметанина... Бежит Кулакова и на всем протяжении трассы слышит умоляющие голоса: «Галя, уступи Рае...», «Уступи...» Просят вроде бы шутливо, но все же с определенным намеком: хочется сыктывкарцам, чтобы Сметанина у себя дома выиграла.
Грешным делом и я тогда подумал: «А что бы Кулаковой действительно не уступить?..» Счет личных золотых наград, добытых ею на чемпионате страны, превысил число «тридцать». Медалью больше, медалью меньше — какая разница? Доставила бы подруге радость. Вернее, не подруге, а армии ее поклонников...
После гонки я задал этот вопрос Кулаковой. Она посмотрела на меня с некоторым сожалением, улыбнулась и, округляя гласные, пропела: «Как это у нас говорят? Дружба дружбой, а служба службой...» Потом уже серьезно, даже с обидой, будто отметая подозрения в чем-то, добавила: «Не могу я на лыжне уступать. Не умею!»
Рассказывая о Кулаковой, я обратился к этим эпизодам, чтобы стал понятнее ее бойцовский характер, хотя, сознаюсь, определение «бойцовский» применительно к женскому характеру несколько режет слух, но что делать: лыжный спорт — не фигурное катание на коньках и не художественная гимнастика. Здесь от спортсменки в первую очередь требуются сила, выносливость и тот самый бойцовский дух...
И был в Саппоро момент, когда Кулаковой пришлось проявить его в полной мере. Это на 5-километровой дистанции. Жребий сложился так, что Кулакова стартовала впереди Кайосмаа, и мы на трибуне с беспокойством вслушивались в скрип рации. Финская лыжница, следуя по пятам за Кулаковой, выигрывала, и чем дальше уводила ее дистанция, тем больше. За два километра до финиша тренеры успели передать Кулаковой:
— Проигрываешь Кайосмаа 20 секунд!
Двадцать! Огромное преимущество для отрезка в два километра, что лежал впереди. Правда, был там один крутой и довольно длинный подъем, затем спуск и равнина — долгий круг по стадиону... Представляю, сколько душевных сил потребовалось Кулаковой, чтобы заставить себя собраться. Она не вбежала, нет, влетела в подъем. Камнем кинулась со спуска. Оставалась равнина, гладкая, как стол. И это Кулаковой принадлежат слова: «Не люблю равнину, у меня от нее спина болит».
Но какая уж тут спина! Кулакова мчалась к финишу, как на крыльях. Любопытно, что Кайосмаа выскочила на эту равнину секунда в секунду с Кулаковой. Финны стеной стояли вдоль последнего отрезка лыжни, отчаянно жестикулировали, размахивали флагами, кричали — гнали Кайосмаа к финишу, но та не смогла вырвать победу у Кулаковой. Не смогла! Пять секунд разделило их на финише.
И конечно же, экстравагантный собиратель автографов с громадным куском кожи, изрезанной по краям, как берега его страны фиордами, оказался тут как тут и протянул его Галине. Кулакова нашла свою первую подпись на испещренной размашистыми автографами коже и расписалась рядом. И ни она, ни швед не знали, что им придется встречаться в Саппоро еще раз.
На очередной пресс-конференции среди многих вопросов был задан Галине и такой:
— В чем причина вашего успеха?
— Много готовилась,— дежурно ответила Кулакова.
— Нет, нет,— хватая за руку переводчика, настаивал дотошный корреспондент,— вы переведите точно: в чем причина?..
— Бежала, наверное, быстрее других...
— Хорошо, а причина в чем все же? — не сдавался мой зарубежный коллега.
Галя улыбалась, пожимала плечами, наконец, повернувшись к своему тренеру Виктору Иванову и как бы оправдываясь, сказала:
— Как я могу ему объяснить?! Это же надо рассказать всю мою жизнь...
Вся ее жизнь... Галина Кулакова могла стать олимпийской чемпионкой еще в Гренобле, в 1968 году. Откровенно говоря, светловолосой шведке Тойни Густафссон там просто повезло. Кулакова выигрывала 5-километровую гонку. Она — никому не известная лыжница, дебютантка сборной команды СССР — стремительно неслась к финишу, опережая по времени шведку. Казалось, все уже было решено. Но за 500 метров до финиша Кулакову поджидал спуск. Элементарный спуск с виражом. Никакого подвоха. Чуть-чуть бдительности — и все. Нужно втиснуть себя в лыжню, потверже стоять на ногах, быть внимательной. Но тогда в Гренобле, на первой своей Олимпиаде, именно бдительности ей и не хватило. Не хватило опыта. Она выигрывала и думала — дело сделано. И ей хотелось победить с блеском, разгромить соперниц наголову. Она «падала» вниз, расслабилась, но на вираже ее, как из катапульты, выбросило из лыжни. Хорошо — не разбилась: вокруг стояли вековые сосны. Она упала и потеряла секунд десять минимум. Позже выяснилось, что эти десять секунд, вернее, три из них, стоили ей золотой медали.
Пришлось Кулаковой ждать долгих четыре года до Саппоро. Ждать, готовиться, набираться сил, мудрости, опыта. Правда, за это время она успела стать чемпионкой мира, выиграв в Высоких Татрах 5-километровую гонку и последний этап эстафеты. Она обрела авторитет среди подруг, стала чемпионкой страны, и в Саппоро приехала в ранге лидера команды.
Размышляя над превратностями судьбы Галины Кулаковой, я нахожу в ней много общего с судьбой Вячеслава Веденина. Она, как и он, из деревни. Родилась в 1942 году в небольшой удмуртской деревеньке Степаново, в 30 километрах от Воткинска. Вокруг леса, поля, рядом несет свои воды широкая Кама. Просторно, привольно, покойно...
Как и Веденину, Кулаковой не довелось увидеть своего отца — он погиб на фронте. Было в семье, кроме нее, еще шесть сестер и два брата. В Степанове их звали Дашкиной семейкой, по имени матери — Дарьи — простой, немногословной и трудолюбивой женщины. Жила эта большая семья нелегко, но дружно и весело.
На лыжи Галя встала с детства. Возможно, будь у нее выбор, она занялась бы чем-нибудь другим. Но выбора в Степанове не было, как, впрочем, не было и лыж. По наследству от старших ей досталось нечто наподобие досок. На них она бегала зимой в школу.
Послевоенное время. Трудное, суровое. Галя, как все дети в деревне, рано начала работать. Сначала помогала по дому: полола грядки, стирала, убиралась, косила.
Окончила 7 классов — пошла работать в совхоз телятницей. В 17 лет стала дояркой. Зимой поднималась в 5 утра, летом — в 2 ночи. И целый день: кормить, доить, поить, чистить, убирать... Но работу свою она любила и справлялась с ней. Было у нее под опекой 18 коров, и ей нравилось морозным утром нырять сквозь стену тепла, исходящего из коровника, быстренько обежать своих «зорек» и «буренок», каждую похлопав по грустной морде. И нравилось доить, слушая звон падающих на дно подойника густых струй.
В свободное время она занималась в лыжной секции совхоза «Боткинский». Не вынашивала, в отличие от Веденина, никаких честолюбивых планов. Просто тренировалась — и все. Иногда выступала в соревнованиях. Правда, без особого успеха.
В гонке к ней приходил азарт, и она любила эти минуты, когда ее охватывала горячность, жажда боя и тело становилось легким и послушным... Но что она могла, не владея ни техникой, ни тактикой, не имея ни соответствующей подготовки, ни сколько-нибудь приемлемого инвентаря. Было только одно — физическая сила и желание соревноваться.
Случай сыграл удивительную роль в ее спортивной судьбе. В 1964 году в самом начале зимы она оказалась в Свердловске — выступала там на соревнованиях сельских спортсменов. Ничем себя не проявив, Кулакова, естественно, осталась незамеченной. Возвращаясь домой, заехала погостить на пару деньков в Воткинск к старшей сестре Лиде — та работала в городе на заводе. В городе проводились как раз соревнования, в которых принимали участие и заводские спортсмены. Предстояло выступать и Лиде — она когда-то занималась лыжным спортом, но давно уже не тренировалась и, обрадовавшись случайному появлению сестры, предложила ей:
— Знаешь что, пробеги за меня. Чего тебе стоит? Ты в хорошей форме, похожа на меня. Да никто и не узнает...
Уговаривать долго сестру не пришлось. Галя надела ботинки на три номера больше своего размера, встала на широкие львовские лыжи, пробежала дистанцию, заняла второе место и... уехала.
Историю эту Кулакова рассказывала мне в автобусе по дороге в олимпийскую деревню после первой своей победной гонки в Саппоро. Сиденья вокруг занимали журналисты. Всем хотелось послушать рассказ олимпийской чемпионки, и кто-то спросил:
— Куда же вы уехали?..
— Как — куда? — удивилась Галя.— Домой. В Степаново.
Да, спортивная карьера Кулаковой могла бы легко оборваться в этой точке. Но город выставлял команду на областные соревнования. Кулакову, разумеется, Лиду, пригласили выступить. Что было делать? Пришлось сознаваться в подлоге...
И опять мог бы не состояться дебют Галины Кулаковой в большом спорте, не окажись в Воткинске тренер мастер спорта Петр Наймушин Трудно сказать, чем привлекла его внимание Кулакова. Возможно, мощным, хотя и далеким от совершенства бегом. «Ей бы хоть немного техники,— думал он,- Представляю, как сможет она бежать—не найдешь равных...» И Наймушин, гонимый воображением, отправился в Степаново, разыскал семью Кулаковых, уговорил Галю перебраться в Воткинск и приступить к серьезным тренировкам. Так она и сделала. Шел 1964 год А год спустя на первенстве «Труда» в Смоленске никому не известная доселе лыжница — Кулакова — выиграла гонки на 5 и 10 километров. В «Труде» всегда были сильные лыжницы в чемпионате участвовали спортсменки из сборной команды страны. Кулакову поэтому сразу заметили, и нам остается отдать дань настойчивости и интуиции Наймушина — наш лыжный спорт в результате получил гонщицу которой долгое время не будет равных в мире.
Однако победы придут не вдруг и не сразу. За плечами Кулаковой останутся тысячи километров, проделанные бегом, на роликах, в имитации, останутся мучительные сомнения: а правильно ли поступила, посвятив себя лыжному спорту, прежде чем она сможет ответить: да, правильно.
После Олимпиады в Гренобле, где Кулакова лишилась золотой олимпийской награды, в женскую сборную СССР пришел новый старший тренер — Виктор Иванов. Сборная переживала трудный период смены поколений. Иванов искал лыжниц, способных заменить сошедших с лыжни, быстро восстановить неожиданно утерянные в Гренобле ведущие позиции нашего лыжного спорта. Кулакова как никто другой отвечала его устремлениям и взглядам. Она могла тренироваться без устали, гордилась своей силой и способностью выдержать за занятие нагрузку, непосильную для других. Часами пилила бревна, косила траву, бегала. Мужчины сдавались и просили о пощаде, она же выжимала мокрую от пота рубаху и говорила: «Ну, вы тут отдохните, а я еще кружок пробегу!»
Как и Веденин, Кулакова на первый взгляд кажется человеком замкнутым. Ее лицо, исхлестанное дождями, морозами, холодными ветрами, несет печать суровости и неприступности. Лишь постепенно, в процессе долгого общения открываются в ней и милая простота, и покладистый — что редкость среди больших спортсменов — характер, и доброта души.
После Саппоро, когда в сборную страны придет совсем юная лыжница Раиса Сметанина, Кулакова вдруг подружится с ней и возьмет под свою трогательную и неусыпную опеку. Она с упорством, достойным подражания, на всем пути от Саппоро до Инсбрука будет готовить себе смену, соперницу, конкурентку — называйте как хотите... Но это в будущем, а сейчас продолжим рассказ о Саппоро.
Уже блистательно выиграны Кулаковой гонки на 10 и 5 километров. Сильнейшие лыжного мира сего сложили перед ней оружие. Но оставалась эстафета. Нет, в ней не возникло драматических ситуаций, как в мужской эстафете. Любовь Мухачева и Алевтина Олюнина — подруги Галины по команде — «привезли» ей запас в 26 секунд. Кулакову, по сути дела, ожидала легкая прогулка, в конце которой должен был состояться торжественный ритуал — вручение золотых медалей. Но она не желала легкой победы. Она не хотела, чтобы кто-то сказал или просто подумал, что она, Кулакова, позволила себе воспользоваться чужим трудом. Да, на дистанции ей никто не угрожал, но существовало еще время, с которым можно было сразиться. Именно его она и выбрала в соперники. И победила, показав на своем заключительном этапе лучший результат! Когда Кулакова прикатила на финиш и, отдав на дистанции все силы, оперлась в изнеможении руками о колени, откуда ни возьмись появился ее старый знакомый — долговязый швед с желтой кожей перекинутой через плечо Спортсменка выпрямилась взяла протянутый любезно фломастер, отыскала два своих автографа и рядом поставила третий.
Не знаю, что стало с этой кожей. Где она: украшает ли в каком-то шведском доме стену, хранится ли как воспоминание о Саппоро, утеряна ли... Этого шведа мы не встречали на следующих Олимпийских играх в Инсбруке, иначе он мог бы заполучить еще один автограф Кулаковой — она завоевала там бронзовую медаль в 10-километровой гонке и золотую — за победу в эстафете. Он мог бы получить автограф Кулаковой и четыре года спустя — в Лейк-Плэсиде, где она хотя и не сумела победить, но выступала в составе советской команды. Уже одно ее участие — в четвертой Олимпиаде — можно считать победой.
Я думаю о судьбе Кулаковой. О прекрасной ее судьбе. Было время, предлагали ей переехать в Москву. Отказалась.
— Не хочу,— сказала,— не люблю шума и сутолоки. Я лыжница. Мне снег нужен.
В Ижевске, где она сейчас живет, где работает тренером в детской спортивной школе, предлагали квартиру в центре города. Она попросила на самой окраине, ближе к лесу. Встретив ее на чемпионате страны, я поинтересовался:
— Ну, а в Степаново вы заглядываете?
— Конечно,— ответила она.— Там мама. Там Кама. Я люблю плавать. Могу плыть и плыть. Или лежать на воде на спине, раскинув руки и отдаваясь течению...
Я представляю, как идет Галина Кулакова по деревенской улице. О стекла окон плющатся носы любопытных. Еще бы, такая знаменитость! А она идет и вовсе не думает, что знаменита.
Вот так. Кулакова, заслуженный мастер спорта, кавалер ордена Ленина, идет по деревенской улице. Младшая в многолюдной Дашкиной семейке, она много лет назад встала на лыжи за родной околицей. И белая лыжная дорога повела ее далеко по стране, повела по многим странам мира, привела в Саппоро, где Кулакова испытала великое счастье олимпийских побед.