Успех на «Большом призе наций»

Лыжный трамплин находится в трех километрах от города, сзади он защищен высокими горами, с обеих сторон — лесом. У трамплина старая конструкция; на мой взгляд, кое в чем его бы следовало модернизировать. Швейцарские спортсмены используют его для своих первых тренировок на снегу, в ноябре сюда часто приезжают и прыгуны из Австрии, Франции ГДР, ФРГ. За сезон на нем происходит целый ряд соревнований, он и недели не пустует. С давних пор прыжки на лыжах являются составной частью развлекательных мероприятий этого модного туристского центра. Но я должен признать, что организаторы соревнований с момента нашего прибытия и до последней минуты пребывания в Морице хорошо заботились о нас, были корректны и пунктуальны.

Выступили мы здесь очень успешно. Я выиграл у Губача, третьим был норвежец Консгарт, четвертым был наш Руда Гёнл. Однако нам, обоим лидерам, было далеко до рекорда чехословацкого прыгуна, которого на этот раз не было в Морице,— Лидислава Дивилы, прыгнувшего здесь в 1966 году на 86 метров. Перед последним стартом в Шамони мне не давала покоя грешная мысль: выиграть в третий раз!

Шамони — город спортивный. Наверное, именно поэтому его мэр — один из самых популярных французских спортсменов Морис Герцог, альпинист, первым покоривший высоту восемь тысяч метров гималайской вершины Аннапурне.

Более шестидесяти лет назад, в 1924 году, Шамони получил право на проведение первых зимних Олимпийских игр и чемпионата мира по лыжам.

Из Кортина д'Ампеццо, Санкт-Морица и Шамони организаторы хотели создать определенный антипод традиционным центрам «Турне четырех трамплинов», правда, соревнования проводились здесь лишь каждый четный год, перед чемпионатом мира или олимпийскими играми. Накануне важнейших битв за медали сюда прибывает ряд крупнейших прыгунов, для которых три альпийских трамплина — последняя проверка сил и надежд.

Переезд прыгунов после второго этапа соревнований из Санкт-Морица в Шамони чем-то напоминал путешествие бродячего цирка. Фирма «Фиат» предоставила в распоряжение организаторов 25 новых автомашин. Во Францию мы ехали далеко не кратчайшим путем, заезжая по дороге в крупные города и центры этой части Альп. Впереди колонны автомобилей и за ней ехали на мотоциклах полицейские, шуму было, как во время карнавального шествия, репродуктор, не скупясь, расхваливал места действия всех трех этапов «Большого приза наций», наше искусство и автомобили «Фиат», в которых мы ехали. Не один американский бизнесмен позавидовал бы такой рекламе!

Старт в Шамони был последним перед олимпийскими состязаниями 1968 года. Все мы максимально напрягали силы. Успех был важен для меня еще и потому, что соревнования состоялись 4 февраля, в день, когда мне исполнялось двадцать семь лет.

При обычных обстоятельствах я бы сделал правильный вывод из пробного прыжка и меньше бы рисковал. Дело в том, что я приземлился на метр дальше рекорда трамплина и с трудом закончил прыжок на 95 метров без падения. Почти у всех полеты были сдвинуты с центра трамплина немного в сторону. Это выводило нас из состояния равновесия при приземлении, которое было слишком резким. Но я не принял этого во внимание, за что поплатился падением во втором круге во время самого дальнего прыжка дня. Организаторы были разумнее меня и сразу же после пробных прыжков снизили стартовую площадку горы разгона.

И в первом и во втором круге мои прыжки были самыми дальними. Однако и самые дальние прыжки, кончавшиеся падением, мало что стоили. Я занял восьмое место.

Наша четверка: Гёнл, Губач, Доубек и я — выиграла командное первенство по результатам трех соревнований, в личных выступлениях победитель трех этапов не определялся. После двух побед — в Кортина д'Ампеццо и Санкт-Морице — я и в Шамони продемонстрировал хорошую форму накануне Олимпиады, мне удалось убедить себя, что падение было случайным. Мы направлялись в Гренобль».