Кольский (из путевой тетради)

Почти отвесные скалы с темными сырыми расщелинами. По ним сбегают крошечные водопады. Подножья скал уходят в прозрачную воду, а наверху проступают в них белые и розовые пласты — выходы мрамора, прикрытые шапками зелени. Стиснутая каменными берегами, речка широка и мощна. Глубина каньона не менее ста метров. Ели и березы, лепящиеся поверху, повисли над пропастью. А выше — светлое небо с золотыми жилами облаков.

Сегодня много чистого неба! И много солнца...

Петрович наконец достал свою «Пентаку». Носатая голова его в желтом берете торчит из расщелины. Голые ноги, белые и тонкие, упираются в камни.
—       Повернись в фас! — кричит он Филе.— Слышишь?
Филя голышом сидит на валуне, подтянув колени к подбородку. Он показывает Петровичу язык, подпрыгивает, цепляется за сухие кусты и быстро ползет кверху. Мышцы играют на спине. Филя вжимается в камни, змеей проползает по узкому карнизу, встает, раскинув руки. И неожиданно резко бросает тело в воздух. В полете оно делает едва заметное движение, меняет направление, и вот уже Филя стоит на широкой плите. Помахав нам рукой, он скрывается за каменным столбом.
—       Ну, дьявол! — вскрикивает Петрович и объясняет мне:— Он же скалолазаньем занимался. У него первый разряд.

Пронзительный свист несется откуда-то сверху. Эхо повторяет его. Мы задираем головы.

Филя стоит на каменном столбе. Тело его золотится на солнце. Фигурка кажется маленькой и неправдоподобной среди нагромождения серого камня. Запрокинув голову, Филя не то кричит, не то поет странную, дикую песню:
—       Ли-у-блю-у-у...

Охотник прыгает с камня на камень, шлепая себя по бедрам.
—       Эй вы, трусы, купаться!
—       Ты что? — ужасается Петрович.— Вода как лед. Захотел воспаление легких получить?
Но Охотник подхватывает его под мышки и тащит к воде. Петрович расставляет ноги, мотает головой.
—       Пусти!..
—       Ты же грязен, как самоед. Сейчас тебя помоем.

Я ловлю Петровича за ноги, он крутит животом, мы заносим его в воду и начинаем раскачивать:
—       Раз, два...
—       Аппарат намокнет!..
—       Три!

Он скрывается с головой. — Ну... ну...— от холода Петрович не может выговорить ни слова. Потом, ругаясь, кидается на нас.

Мы удираем, но кругом острые камни, и приходится лезть в воду.
—       Ура-а! — Охотник ныряет, дрыгнув в воздухе пятками. Я прыгаю за ним. Со стоном на карачках выползаем к берегу. Петрович хохочет и брызгает в нас. Он отомщен.

Потом мы ложимся, прижимаясь животами к горячим камням. Капельки воды блестят на заросших по самые глаза физиономиях с красными белками. От мокрых бород бегут по каменному ложу темные струйки. Спины обсыхают, прогреваются солнцем и перестают дрожать.
—       Хорошо-о-о... — улыбается Петрович и закрывает глаза.

Солнце греет, ветер обдувает, река шумит... И нет вокруг никого! Только отвесные скалы да дикая ледяная река. Да на горячих камнях—голые, бородатые, абсолютно довольные люди. Несется над ними призывный вой:
—       Ли-у-бл-ю-у-у...