В Довре и Руннане

Сонные и замерзшие, покачиваясь, выходим из поезда на станции Хьеркинн. Пять часов утра. Всю ночь мы просидели в жарком купе как сельди в бочке.

На станции пусто. Пасха еще не началась. Входим в комнату ожидания с нашими объемистыми рюкзаками. Спальный мешок из оленьей шкуры, упакованный поверх рюкзака, нелегко освободить из-под затянутых ремней.

Несколькими часами позже сноп солнечных лучей осветил нас обоих, спящих на скамейках в комнате ожидания. В помещении полутьма, но через окно виден снег, ослепительно белый на солнце.

День солнечный и морозный. Чистый горный воздух. В этой местности между горами нам предстоит прожить несколько дней.

Мы идем на север, в центр горной системы Довре. Вокруг снежная целина, не видно ни одной хижины. Но у нас свои соображения насчет ночевки.

Когда солнце село за горами, вырыли в снегу пещеру. Рюкзак и снежный ком закрыли вход, внутри защищенной от ветра пещеры уютно горит стеариновая свеча. Каждый лежит в своем спальном мешке—мой друг В мешке из овчины, я в мешке из оленьего меха.

Необыкновенно уютно в такой снежной пещере. Особенно когда все хорошо продумано.
—       Там должен стоять свет,— сказал мой друг и ударил кулаком в стену.
—       А там должны лежать часы,— добавил я и выбил второе углубление в стене.

Между нами шумел примус, шипение и запах нарезанной свинины наполняли хижину. Кофейник ждал своей очереди. Откуда мы брали воду? Да прямо из стены!

На следующий день взошли на Снехетту *. Ослепительно ясные дали, ни малейшего ветерка. С вершины открывается изумительная панорама. Такая погода бывает редко. Мы зажигаем спичку, и она спокойно догорает. Разглядываем отвесную стену внизу, в котловине с крутыми склонами. Одного восходителя, усевшегося несколько лет назад на ее краю, сдул ветер, и человек исчез в пропасти.

Мы долго остаемся на вершине. Есть на что посмотреть! Горные массивы Руннане, Етунхейма, Румсдаля, Троллхейма и многие другие простираются, кажется, до бесконечности.

Скоростной спуск с вершины Снехетты при заходе солнца был великолепен. Мы мчались на лыжах стремительно, вдоль всего горного склона до подошвы.

Теперь перед нами лежали покрытые снегом вершины Руннане, красные при вечернем солнце. Это — наша следующая цель.

Вскоре мы вновь лежим в спальных мешках, а на сковородке потрескивают бифштексы. За входом в пещеру семенит на снегу стая белых куропаток. Они просто кишмя кишат там.

На ночном небе колыхается полярное сияние.

Утром обнаруживаем на крыше нашей пещеры свежие следы песца.

Шли дни. Замечательные дни, полные солнца. Мы покинули горы Довре и бродили в горах Руннане. Мы ели там, где приходилось, и спали там, где заставала темнота. Если случалось под вечер попасть в козий хлев или на какой-нибудь сеновал, мы ночевали на нем, а если нет, то спали под открытым небом.

Вскоре над головами выросли вершины Руннане. Однажды вечером мы взошли на вершину Дероглупен и на близком расстоянии увидели волшебных горных великанов, возвышавшихся в лунном свете; в другой раз мы увидели сахарную голову пика Дигерронден. Совершенно симметричный, без выбоин и впадин, стоял он там, как гигантский конус, между другими вершинами.

На горном пастбище Деросетер услышали, что лишь один раз пик был покорен в зимнее время. Этого было достаточно. Назавтра рано утром мы были у подножья пика, тщательно закрепили лыжи возле каменной пирамидки и стали карабкаться вверх. Пик Дигерронден был деликатен. По мере того как мы поднимались все выше, он все шире распахивал перед нами горизонты. Очень скоро обнаружили и Снехетту. С юга ее легко узнать по очертаниям, напоминающим котел вверх дном. Показались и другие горные районы. Далеко за котлом виднелась Швеция. Да, мы видели невероятно много! И вершины Руннане перед нами, и пропасти совсем близко под нами!

Это замечательно — подняться так высоко! На вершине дул свежий ветер, но все представлялось лучшим образом.

Вниз шли быстрее и скоро со свистом в ушах спускались на лыжах. Но на реке Дероэльва я неожиданно провалился в воду. Выскользнул на лед возле прорубу и закрепился как раз в тот момент, когда лыжная палка умчалась с потоком под лед. И моя березовая чашка, которую я много раз терял и находил, на этот раз, может быть, будет выловлена в реке Гломме, да и то летом.

Одно удовольствие было взойти на Стурронден высотой 2143 м и на Веслесмеден высотой 2016 м. А гребень от Стуррондена на север, в долину Лангглупдален, с вершинами Стурботн и Лангботн с обоих концов гребня и с пропастью Руннеслотте сбоку, понравился мне больше, чем даже горы Бессеггена в Етунхейме.

Если вы хотите взойти на Веслесмеден, то попробуйте подняться с восточной стороны, через Рунхальс. Мы выходили затемно к Кальдбеккботну, а там отвесно, и запросто можно сорваться.
Сам я прочно засел на середине стены. Внизу была пропасть, надо мной — отвес, и все места, к которым я прикасался, чтобы найти точку опоры, качались и осыпались каскадами камней. Я должен был коленями, руками и ступнями выбивать ступени в мелком снегу, который лежал между камнями, и медленно тащился вверх, ни на минуту не переставая думать о том, как бы найти место понадежнее. То, что мне удалось выбраться наверх, было чистейшей удачей. Такого рода восхождение на камнепадную вершину приятнее всего выглядит лишь в воспоминаниях. Зато изумительный скоростной спуск на лыжах по другую сторону горы компенсировал неприятные переживания при восхождении.

Мы задержались в Руннане. Там было много интересного. Но надо было идти дальше, в город Лиллехаммер. Мы пошли и сбились с пути. От горного пастбища Мюсволдсетер все заволок туман. Темный, как горная стена, туман, клубясь, полз с юго-запада. Абсолютно ничего не было видно перед собой. Карта и компас помогали мало. С утра до вечера мы брели голодные. Ночью укрылись в лодочном сарае, на который случайно наткнулись на берегу озера. Внутри сарая лежало так же много снега, как и снаружи. И единственное отличие от прошлой ночевки состояло в том, что вокруг нас теперь блуждали два непуганых песца.

И все же это была праздничная жизнь, и мы без особенного удовольствия спустились в Гингебю. Последнюю ночь лежали в спальных мешках под елью. Сыпал снег, и мы спали тринадцать часов подряд.