Воспитание личности

В чемпионате страны-73, где разыгрывалось звание абсолютного победителя, я не участвовала. Как, впрочем, и те гимнасты и гимнастки, которые выступали на Молодежных играх. (Такое было в тот год Положение о первенстве.) Поэтому за состязаниями следила по отчетам в газете «Советский спорт».

Радовалась за Эльвиру Саади, которая впервые стала абсолютной чемпионкой, за Тоню Конель, занявшую второе место, за Любу Богданову, получившую бронзовую медаль. Огорчилась за Русико Сихарулидзе — она только четвертая... На первенстве произошло важное для советской гимнастики событие — впервые в мире Галина Паршинцева из Ростова-на-Дону исполнила в вольных двойное сальто!

Мы с Байдиным долго обсуждали эту новинку, но пришли к выводу, что пока нам за двойное браться рано. Самое главное сейчас — составить новые вольные, обновить все комбинации. Ну и и конце ноября достойно выступить в Японии на международных соревнованиях.

Ту поездку я никогда не забуду. Нагоя, Токио — сколько впечатлений, сколько экзотики! Но больше всего радовала победа в многоборье. И сумма моих выступлений получилась очень хорошая — ровно 38 баллов. Я сумела опередить и Саади, и сильную гимнастку из ГДР Ангелику Хелльман. А когда на следующий день выигрыш праздновал и Николай Андрианов — и где, на родине японских виртуозов! — то мы все с удовольствием принимали поздравления от наших тренеров. Нам переводили спортивные репортажи из японских газет, и я услышала о себе лестный отзыв: «Нелли Ким — обаятельная, блистательная, покоряющая сердца гимнастка».

А ведь Владимир Борисович весьма заметно волновался, когда я отправлялась в Японию. Все спрашивал меня: «Не боишься, не испугаешься?» Я засмеялась: «Да не переживайте, Владимир Борисович, я же там у всех выиграю!»

Байдин оторопел — вот так заявление. Ну и хвастунишка. А мне нравилось иногда подтрунивать над тренером, это меня почему-то забавляло, хотя я тогда действительно немного трусила выступать так далеко от дома...

В Нагое я победила в многоборье. А в Токио разыгрывались награды в отдельных видах. И как по заказу накануне я простудилась: ночью температура была 38,4. Но днем состояние улучшилось, и я, находясь в приподнятом настроении, вышла на помост.

Была уверена, что возьму первый приз в упражнениях на бревне. Сосредоточила все внимание на сложном элементе, удачно его сделала, затем последовал простенький шажок, а я промахнулась. Упала.

Лидия Гавриловна Иванова назидательно сказала: «На соревнованиях надо быть очень внимательной прежде всего к мелочам».

Этот совет мне врезался в память.

...Новый 1974 год я встречала, как обычно, в семье. Папа купил елку, а фонарики у нас были старенькие, краска на некоторых лампочках облупилась, но гирлянду мы менять не хотели — до того с ней свыклись. И Дед Мороз, фигурка которого виднелась под елкой, был тоже старенький, сморщенный, шуба ватная топорщилась клочьями, а борода все время отклеивалась.

Владимир Борисович с женой пришли к нам, и мы полночи проговорили о гимнастике, о комбинациях, которые надо освоить к новому сезону. А папа нас не прерывал, но, пользуясь паузами, когда мы пили чай с песочным тортом, принимал строгое выражение лица и говорил, больше обращаясь к брату и сестре (но на самом деле все это относилось ко мне!), что главное для юношей и девушек — это успешно окончить школу и выбрать правильный путь в жизни.

Собственно, папа знал о моих успехах в школе и говорил больше для проформы. Я спокойно сказала, что выпускные экзамены сдам, пусть никто из родителей не волнуется, а поступать буду в Алма-Атинский институт физкультуры, это уже решено. Раз в гимнастике я чего-то добилась, то и надо посвятить себя спорту.

Но вообще-то споров насчет выбора института у нас было предостаточно. Отец настаивал на медицинском, очень ему нравилась профессия врача. Я же подумывала о факультете журналистики. Владимир Борисович настаивал на институте физкультуры. В конце концов все-таки остановились на инфизе.