Кто ты, хоккейный тренер?

Итак, продолжим разговор о тренере и о хоккее. Не верю, что можно стать настоящим тренером и приносить пользу команде и хоккею без... мечты. Уметь мечтать для тренера так же важно, как уметь трудиться. Трудиться много, самоотверженно и — непременно — с боевым настроем. Слово «мечтать» в моем понимании означает: представлять хоккей и хоккеиста грядущего; определять личное отношение к воспитанию такого игрока, к созданию команды-идеала; постоянно искать и находить новые тренировочные упражнения (обычно — повышенной сложности), которые увлекали бы спортсменов, требовали бы дополнительного физического и умственного напряжения.

Искать и находить новое в любой области деятельности непросто. Зато чертовски интересно. И самое главное — полезно для дела, которому служишь. Давайте, читатель, вместе поговорим о тренерской мечте через призму уже занявшего свою строку в летописи спорта чемпионата мира 1983 г., в ходе которого наша сборная блестяще подтвердила свою высочайшую классность (даже только разгромом канадцев — 8:2! — можно по праву восхищаться), в девятнадцатый раз став сильнейшей на планете Земля. Начнем этот разговор с экскурса в прошлое.

Мы — тренеры первого призыва — определили главным компонентом нашего хоккея атлетизм. Многим коллегам (главным образом иностранным) такое решение показалось неверным. Канадцы добиваются убедительных побед за счет высокого индивидуального мастерства, волевого настроя. Шведы и чехи главное внимание уделяют технике. При чем здесь атлетизм, когда в хоккее особо ценится умение обращаться с шайбой! Высокая техническая оснащенность постоянно приносит успех ледовым бойцам из Страны кленового листа, привлекает в хоккейные манежи огромную аудиторию зрителей. Все это верно. Но наш-то хоккей должен быть не только интересным, а прежде всего — победным! Потому-то и стали мы искать иные пути познания игры, иные (более короткие) дороги (а то и тропки) к победе. Мы — тренеры — рассуждали так. В ближайшие годы канадцев (да и хоккеистов ряда других стран) в технике, в тактической опытности нам, новичкам, не догнать. Высочайшая, к примеру, техника канадских профессионалов — плод длительных упорных тренировок, которые там — за океаном — начинают практиковать, когда мальчишкам едва исполнится шесть лет. Если мы когда и догоним родоначальников «игры века» в качестве выполнения этих приемов, то сами приемы вряд ли представят для «профи» сложность с позиций разгадывания. Встречаясь между собой, играя в свое удовольствие, без особых сложностей добиваются они побед, очень им нужных.

О нашем хоккее предлагаю рассуждать с иных позиций. Подберем игроков, вооружим их такими средствами и методами борьбы, кои будут неудобны сопернику (сопернику не простому, а самому что ни на есть сильному — лучшим канадским профессионалам), сложны для него. Вот наша основа раздумий (я бы сказал, исходный рубеж для мечты). Кстати, в те (50-е) годы молодежь, постоянно стремившаяся к новому и к созданию своего, отечественного, объявила решительный бойкот космополитам всех мастей. Это нас, тренеров, взбадривало, побуждало напрягаться в попытках творить, выдумывать, спорить и пробовать, находя свои подходы к тренировке, свои средства и методы ведения игры.

А теперь вернемся к дням сегодняшним — чемпионату мира-83 на катках ФРГ. Советская сборная дважды одолела канадцев (и в предварительном круге, и в финале), и оба раза со счетом 8 : 2. Кстати, за год до этого в споре за Кубок Канады в далеком Монреале сборная хозяев турнира, составленная из лучших профессионалов, была повержена советской ледовой дружиной еще более убедительно— 8:1. И в каждом из названных матчей картина была на удивление однотипной: родоначальники хоккея по-боевому — как-то по-особому гордо — начинали встречи, но понурив головы, какими-то опустошенными завершали их. Приятно напомнить: в официальных соревнованиях изобретатели нашей игры не побеждали сборную СССР с 1982 г.— более 20 лет!!! В свое оправдание они часто приводили два главных (с их точки зрения) аргумента: что-де выставляли против нас не лучшие составы либо, если и удавалось, собрать сильнейших, то... не успевших обрести нужные физические кондиции. На первый (поверхностный) взгляд аргумент о том, что «не успели», как будто бы весом: ведь если канадцам удается играть с нами на равных в первом периоде, то, обретя должную скоростную выносливость, они якобы смогут справляться с высокотемповой игрой и все 60 «чистых» минут встречи (а значит, и побеждать «Советы»).

Маленькое отступление. Мне посчастливилось видеть собственными глазами более сотни междоусобных матчей канадских профессионалов. И пусть в глаза бросается тактическое однообразие «профи», все же хоккей как зрелище в их исполнении очень интересен. Высок класс игроков: своеобразны финты; оригинальны приемы обводки; хлестки (и, я бы сказал, злы) завершающие броски. На площадке царит поголовное мужество. И хотя не часты в этом мужестве проявления рыцарства, а порой—вот тут, к сожалению, даже слишком уж часто — дело доходит до рукопашных, но бодрости, силенки, желания играть и отчаянно сражаться за победу у канадцев всегда в избытке. В официальных же матчах с нами большинство их третий период не играют, а формально доигрывают. Невольно напрашивается вопрос: в чем же дело?

На родине хоккея специалисты и (особенно) журналисты подчас нехватку сил у своих кумиров видят в изнуряющем внутреннем календаре, когда хоккеистам приходится проводить в среднем по три матча в неделю. К тому же и перелеты из города в город тоже изрядно выматывают. А неуспех в осенних встречах с нашей сборной объясняют боссы малой тренированностью спортсменов. И эти доводы как будто логичны, но... Нет в них главного — глубокого анализа внутреннего содержания своего и нашего хоккея. Одно дело — встречи с командами соотечественников, исповедующими в какой-то мере знакомые тактические мотивы, но совсем иное — когда противостоят хоккеисты, на вооружении коих иной «порох». Возьмем, к примеру, отношение игрока к команде, к партнерам. У канадцев активность исходит из личных побуждений к проявлению себя ради эффекта. Отсюда — внутренний позыв к индивидуализму. Здесь мы, естественно, учитываем и среду, в которой канадец формируется как хоккеист.

Совсем по-другому у нас. Незыблемы законы коллективной игры, где постоянное стремление каждого поддержать любого из партнеров рождает творческую инициативу и активность всех игроков звена. Вот лишь один пример. Ударное звено сборной СССР последних лет (защитники — А. Касатонов   и В. Фетисов; нападающие — С. Макаров, И.Ларионов, В. Крутов) показало, что справиться с ним крайне трудно: угнаться за их высокотемповой, творческой игрой не под силу даже самым выдающимся звеньям лучших зарубежных команд, несмотря на то что соперникам вменяют в обязанность нейтрализацию ведущего звена нашей сборной загодя. Все тщетно.

Третий сезон в решающих матчах турниров разных рангов именно это звено определяет победу нашей сборной. В чем секрет такого постоянства успеха, стабильности столь мощной игры? И в крайне высоком индивидуальном мастерстве каждого из великолепной пятерки, и в неукротимости каждого характера, и в боевой дружбе микроколлектива. Все это, взятое вместе, рождает удивительную (я бы сказал — синхронную) тактическую согласованность действий звена. Но секрет еще и в нестандартности принимаемых ими тактических решений. Возьмите действия защитников. Когда   шайбой овладевает Вячеслав Фетисов, всем (или уж по крайней мере многим) кажется, что он передерживает шайбу, на большой скорости обыгрывая соперника. Ан нет. Поскольку партнеры (нападающие) «закрыты» (каждого плотно опекают в средней зоне), наш защитник, индивидуально обыгрывая соперника, естественно, отвлекает внимание многих «опекунов» на себя, чем и помогает нападающим освобождаться от визави и создает возможность для игры в пас. В другом случае, отобрав шайбу и еще не оторвавшись от соперника, в ходе сложного единоборства вдруг делает длинный и точный пас, моментально создавая «взрывоопасную» обстановку.

А действия Владимира Крутова? То выверенный пас в одно касание, то, «пугая» соперника пасом,— смелый таран гущи обороняющихся и самоличное поражение ворот. Вот такие действия звена и получили название новаторских. Рождались новаторские замыслы через творчество тренеров клуба и сборной. Убежден: вначале родилась идея, затем была подобрана картотека тренировочных упражнений разной сложности и лишь после этого разучены и усовершенствованы навыки воплощения новинок в игре.

Сочетание высокоразвитых атлетизма и творчества хоккеистов дает победный эффект вот уже более четверти века. А как будет в хоккее грядущем?

Соперники наши (и особенно профессионалы из НХЛ), стремясь сковать и как-то урезать скоростной маневр хоккеистов СССР, наверняка будут навязывать силовое, подчас крайне жесткое (на грани и даже за гранью фола) единоборство. Одновременно расчет построят на том, чтобы снизить и творческий порыв советских игроков. Уже сейчас явно проглядывается поиск силовых столкновений по всей площадке. И не только в целях отбора шайбы, а и (даже в большей мере) в попытках подавить советских спортсменов психологически. Ради этого идут на умышленную грубость, сознательно создают предпосылки для потасовок. И что интересно: многие тренеры не хулят грубиянов, а... «впрок» готовят звенья подопечных для игры... в меньшинстве. Расчет таких «стратегов» прост: одним — лишать наших спортсменов привычной игры, другим (как бы компенсируя оплошности первых) — ликвидировать опасность, когда приходится расплачиваться удалениями. И мы видим, что канадские команды мужественно и— вот это уже удивительно! — тактически надежно, умело сражаются в численном меньшинстве. Как быть нам? Ответ однозначен: искать новые тактические ключи к воротам соперников. Попытаемся, уважаемые читатели, сделать это.

На рис. 1 показано расположение канадцев в своей зоне, когда в атаку на их ворота идет звено Ларионова. Родоначальники хоккея уже не придают большой значимости нашим игрокам, находящимся на флангах (Макаров. №24) и за воротами (Ларионов. №8). Главное для них теперь — плотная (а порой и откровенно жестокая) опека выкатывающегося на ворота и того, кто уже там находится (в моем примере — Крутое. №9). Нейтрализация наших защитников с убойной силы бросками — Касатонова (№ 5) и Фетисова (№ 2) — поручена выкатывающимся игрокам под номерами 7 и 10. Этим уменьшается вероятность попадания шайбы — после бросков наших игроков — в цель. Надо сказать, что канадцы (пожалуй, впервые в своей практике) так серьезно — я бы сказал, дотошно — подошли к нейтрализации сильных сторон игры советских спортсменов в большинстве. Для полноты картины хочу сказать, что главное средство нашей атаки — скоротечный, со скрытной распорядительностью пас — должного эффекта давать не стало, ибо соперник теперь ввязывается в единоборство за отбор шайбы на флангах рассудительнее: занимая оптимальные (самые что ни на есть выгодные) позиции для отражения атаки на свои ворота вблизи них и по центру. К тому же подобная тактическая расчетливость с ограниченным маневром не требует от обороняющихся большого расхода физических сил (а значит, и не вызывает перенапряжения), что, в свою очередь, позволяет им, выбирая верные решения, не терять ориентировку.

Мне на кафедре хоккея ГЦОЛИФКа совместно со слушателями Высшей школы тренеров удалось провести эксперимент с иным построением, иными игровыми связями и тактическими принципами игры. Раскрою суть новой идеи. Исходные позиции игроков показаны на рис. 2. «Начальные точки» Ларионова (№ 8) и Крутова (№ 9) —за линией несколько подальше от ворот. А вместо двух защитников на рубеже синей линии находится только один — Касатонов (№ 6). Фетисов же выполняет принципиально новую роль: он — хавбек.

На рис. 3 определены функции каждого (поле деятельности заштриховано, а возможные варианты развития атаки Макаровым показаны стрелками). Ларионов не только готов получить пас от Макарова, но и во всех случаях «стрельбы» по воротам обязан неожиданно появляться перед голкипером, создавать стражу ворот всевозможные помехи, подправлять шайбу либо (если она окажется у соперника) бороться за ее возврат своей команде. Крутов выполняет аналогичную роль, но дополнительно готов реагировать на прострел, выполняемый Макаровым (стрелка А). В обязанности Ларионова и Крутова входит и еще одна — новая: «расширять» ворота соперника. Что это значит? Двумя словами ответ на сей вопрос не дашь. Придется опять с отступлениями.

Пожалуй, самой надежной фигурой во многих национальных командах стал за последние годы вратарь. Переняв многое у нашего великолепного В. Третьяка, зарубежные стражи ворот прибавили в маневренности, научились своевременно выходить на перехват шайб, посылаемых со средних и (особенно) с дальних дистанций. «Расширить ворота» — значит скрытно передать шайбу партнеру, находящемуся слева либо справа от атакуемых ворот. Это и входит теперь в основные обязанности Крутова и Ларионова. Но особенно многогранной, на мой взгляд, становится в такой игре роль Фетисова. Защитник «превращается» в хавбека: постоянно открывается на первый пас любого партнера; готов пойти даже на помеху, на добивание шайбы, если партнерам — Крутову и Ларионову — удается «растянуть» пару канадских защитников (4 к 5) и освободить зону перед воротами. Сюда-то и врывается наш хавбек, создавая голевую ситуацию. Одновременно он готов и подстраховать действия Касатонова (стрелки А—Д), а то и поменяться с ним ролями (рис. 4).

Но главное — принципиально иной подход к методу и к средствам игры при численном большинстве. Если в основе сегодняшней тактики лежит быстрая распасовка шайбы с последующей «стрельбой» по воротам, то несколько по-иному должен вести себя атакующий в новой тактической расстановке. Пока в своих рассуждениях я «не трогал» Макарова. И не случайно. Он (а это — принцип для каждого, кто владеет шайбой) обязан, не теряя времени, сам находить себе соперника. Сближаясь с ним, Сергей может (имея запас прочности в технике владения шайбой) «пугать» обводкой, обводить, «спаривать» противников (игроки 4 и 7 на рис. 5). И, что очень важно в ближнем бою,— надо уметь точно распоряжаться шайбой. Это — первый и очень важный принцип. Второй — в момент сближения хоккеиста, владеющего шайбой, с соперником его партнеры обязаны постоянно и скрытно предлагать себя. Короче: у владеющего шайбой всегда должны быть четыре партнера, готовые, выскочив, создать голевую позицию. Один из них — находящийся в наиболее выгодной точке площадки — и должен будет получать шайбу для завершения атаки. Третий, тоже крайне важный, принцип действий в большинстве: все маневры хоккеисты обязаны выполнять предельно быстро (чтобы не дарить сопернику самое нужное и дорогое ему в этой ситуации — время).

В ходе эксперимента главное внимание обращали на действия обороняющихся. При таком — новом — методе атаки всем им постоянно приходилось тяжко. Посудите сами. Лишенные позиционного спокойствия, они все обязаны постоянно маневрировать. Каждый атакующий, готовый применить обводку, сковывает около себя двух обороняющихся. Поэтому, хотя номинально играют пятеро против четверых, фактически же — против троих (два игрока соперника обязаны постоянно быть рядом с атакующим, который владеет шайбой). А это значит, что из атакующих тоже не менее двух могут оказаться вне опеки. Новая идея заставляет обороняющихся быстрее уставать, чаще совершать тактические просчеты, переживать психологический спад.

Слышу возражения коллег: все это очень рискованно, ибо чревато дополнительной опасностью потери шайбы. Не скрою: описанный метод и обусловливаемые им тактические принципы — по плечу лишь большим мастерам. Новое и в спорте всегда таит немало трудностей (а то и опасностей). Но и в нашем деле прогресс немыслим, если не равняться на лучших, на самых сильных и, наконец, на выдающихся. Убежден в том, что этот принцип уже сегодня доступен не только звену Ларионова, а и многим другим звеньям многих команд мастеров. И еще вот в чем: всякое новшество по вкусу и по силам лишь тренерам с творческим мышлением, которые способны терпение и личную выдумку проявить, а поверив в успех,— суметь и спортсменов заинтересовать.

Через примеры, взятые из хоккея прошлого и сегодняшнего, хотел бы показать, сколь важен для нас, тренеров, поиск нового. А что брать за исходное в этом поиске? Можно порой слышать: придумал я для своих игроков тактическое решение, удобное для них. Все действуют на льду просто, играя в свое удовольствие. У такой команды не будет громкого успеха. Не придут к ней славные победы, не станут игроки ее выдающимися. В таком рассуждении нет главного: позиций соперника. Сложны или просты для него действия в такой игровой ситуации? Мое твердое мнение: советские коллеги должны уметь смотреть на свою изобретательность глазами соперников. Сложно, тяжко для него — значит, здорово для своей команды. Легко предугадывает соперник твои действия — непригодно такое для моих звеньев. Предложенный здесь тактический вариант игры в большинстве — уверен — будет долгие-долгие годы ох каким твердым орешком не только для профессионалов из Канады, а и для многих звеньев других иностранных команд! Новый тактический мотив позволит (при нашей высокой дисциплинированности) максимально полезно действовать в дорогостоящие минуты численного перевеса. Что касается канадцев, то им вновь придется сталкиваться с дилеммой: грубить, проявлять жестокость к сопернику (значит, дорого расплачиваться за укоренившиеся вредные привычки) или переходить на истинно спартанское отношение к сопернику (хотя и это для игроков Канады непривычно), что, бесспорно, получит доброжелательный отклик у любителей хоккея во всех — без преувеличения — странах.

Знаю: тренеру в мечте о новых тактических построениях обычно недостает исполнителей нужной квалификации. Если наставник не из разряда пессимистов, то большой беды здесь не вижу. Сама новая идея всегда ценнее нужных средств и методов (при разумной организации учебно-тренировочного процесса и средства, и методы непременно окажутся достоянием команды). На каких же приемах покоятся новые тактические варианты игры в численном большинстве? Тот же выверенный, но более скрытный пас, мастерски выполняемый в ходе «ближнего боя». Конечно, понадобится не только поднять мастерство обводки, но и (и это тоже очень важно) расширить ориентировку хоккеистов в «ближнем бою», помочь подопечным обрести хладнокровие. И еще одно: уметь — научиться — избавляться от объятий» соперника после выполнения паса или завершающего броска, дабы не выпадать (пусть даже на миг) из общего ансамбля атаки.

Теперь, когда определены новые средства ведения борьбы, не столь уж трудно подобрать серию упражнений для исполнения (изо дня в день) в ходе тренировок. Важно заинтересовать хоккеистов, создав в учебно-тренировочном процессе веселую, но в то же время творческую рабочую атмосферу. Игроки, зная, что дополнительные трудности тренер предлагает ради их же будущего счастья, усиливают рвение в овладении высотами мастерства. А значит, в перспективе их ждет спортивная удача. Такие сознательно пойдут и на дополнительные тренировки, считая задумку тренера своим делом, а ее воплощение — делом чести для себя.

Советские тренеры, мечтая о грядущем, реально понимают: соперники преследуют наш хоккей по пятам, скрупулезно и крайне заинтересованно изучают его, перенимая все лучшее, чтобы исподволь готовить контрприемы для реванша. Вспомним наш матч с чехословацкой сборной на последнем чемпионате мира, закончившийся «футбольной» ничьей — 1:1. В отличие от игры с той же командой на предварительной стадии турнира, когда соперник «согласился» на «открытый хоккей», тренеры сборной ЧССР создали плотный оборонительный заслон в средней зоне, где одним пасом (пусть даже точным и для наших игроков привычным) нашей команде успеха добиться не удалось.

Нужен поиск. Необходимо вновь и вновь создавать сопернику тактические и психологические неудобства. Одна из привлекательнейших сторон профессии тренера и есть практически непрерывный поиск — творческая новизна. Новизна во всем — в лучшем (на каждый из тысяч конкретных случаев) сочетании состава, в тактических построениях и принципах, в тренировочном процессе. Все это, вместе взятое, и называется хорошим словом с каким-то особенно глубоким смыслом — словом «ТВОРЧЕСТВО». Овладев именно творческим подходом со взглядом в грядущее, каждый тренер непременно дождется и успеха, и признания.

    А. В. Тарасов, заслуженный тренер СССР, кандидат педагогических наук