Школа советского баскетбола

Тогда, в 1953 году, сборная СССР в третий раз играла в чемпионате Европы и одержала третью свою победу. С тех пор и до 1970 года наши баскетболисты выступали еще в восьми чемпионатах континента и к трем комплектам золотых медалей присовокупили еще семь. На чемпионате мира 1967 года сборная СССР заняла первое место, на четырех Олимпиадах (Хельсинки, Мельбурн, Рим и Токио) — вторые. Не было ни одного турнира, в котором сборная СССР не заняла бы призового места. Но вот ведь что любопытно. В тех случаях, когда команда занимала третьи места (чемпионат Европы — 1955 год, чемпионат мира — 1963 год, Олимпиада в Мехико), что расценивалось у нас в стране как серьезнейшая неудача, как ЧП, а за рубежом — как крупная сенсация (так поражение в полуфинале Олимпийского турнира в Мехико от югославов называли самой крупной сенсацией Олимпийских игр и самой крупной сенсацией мирового любительского баскетбола за всю его историю).

Да что там бронзовые медали, когда мы вернулись из Токио с серебряными, нас поздравляли сдержанно, сквозь зубы...

Ну что ж, такая реакция убедительнейшим образом свидетельствует о силе нашего баскетбола. Кто еще из соотечественников советского баскетбола похвалится такими успехами? Волейбол? Может быть. Но он знал и турниры без медалей. Штанга? Борьба? Наверное, но у них были и черные дни. Хоккей и фехтование? Верно, они добились даже большего, но и хоккей, и фехтование живут в 20, ну в 25 странах. В баскетбол же, который вместе с легкой атлетикой и футболом образует тройку самых популярных видов спорта, играет весь мир. Кто преуспел больше, чем наш мужской баскетбол, так это шахматы и женский баскетбол. Не удержусь и хотя бы вкратце перечислю успехи наших баскетболисток начиная с 1950 года, когда они дебютировали в чемпионате Европы, и до конца 1969 года. Неудачи: вторые места на чемпионатах Европы (1958 год) и мира (1957 год), поражения в финале розыгрыша Кубка европейских чемпионок 1959 года и в полуфинале 1963 года. Первые места: в трех чемпионатах мира, в девяти чемпионатах Европы, в девяти розыгрышах Кубка европейских чемпионок. И чтобы картина была полной, за 20 лет сборная СССР, участвуя в 14 официальных чемпионатах, проиграла 2 матча.

Вернемся, однако, к нашему мужскому баскетболу. У него, кстати, есть заслуги не только перед советским спортом, но и перед международным баскетболом.

...Гонка на шоссе. Впереди, намного оторвавшись от большой группы гонщиков, не то чтобы лениво, но и не очень энергично жмет на педали лидер: чего особенно стараться-то — все равно не догонят. И вдруг от группы резко уходит вперед один из гонщиков. Его и знатоки-то плохо знают: он новичок. Нельзя сказать, чтобы был он особенно техничен, но желания победить и старательности хватит и на троих, да еще и четвертому останется. Дистанция между новичком и лидером довольно быстро сокращается, между ним и группой — так же быстро увеличивается. Но вот, опомнившись, начинают спуртовать еще несколько гонщиков. Лидер по-прежнему впереди, но теперь он уже сама старательность: могут ведь достать. Группу, преследователей — в ней пять-шесть гонщиков — возглавляет тот самый новичок, который первым бросился в погоню. Он вот-вот достанет лидера, но и его самого могут обойти те, кого он потащил за собой.

Это затянувшееся сравнение с велогонкой довольно точно воссоздает картину послевоенного мирового баскетбола. В течение многих лет американцы были настолько сильнее всех, что даже на Олимпийские игры — единственный международный турнир, победами в котором они всегда дорожили, — присылали клубные, не самые сильные к тому же, команды. После того как на международной арене появились советские баскетболисты, положение дел резко изменилось. Теперь уже преимущество американцев не так велико, как в тридцатых-сороковых годах. Их по-прежнему называют сильнейшими, но уже не называют непобедимыми. Мы побеждали их и у себя дома, и затем, когда приезжали к ним в гости. После нас выигрывали у американцев и югославы, и бразильцы. Гонка продолжается.

Советский баскетбол силен. Это констатация факта. Но почему он силен — вот в чем вопрос! Вроде бы и не обласкан особым вниманием. Он у себя дома  не то чтобы пасынок, но так, один из сыновей в многодетной семье, не самый любимый и избалованный; с футболом и хоккеем его не сравнишь.

Чем же взял баскетбол? Массовостью своей? Хотя, по официальным данным, баскетболом у нас в стране занимаются 4 миллиона человек, только в какой-то степени можно объяснить успех советского баскетбола массовостью. Значение этого фактора у нас вообще переоценивается. К примеру, в английской школе, я где-то читал, плавание — один из обязательных предметов. Значит, с массовостью дела обстоят превосходно. Но где же они, английские рекордсмены мира и чемпионы Олимпийских игр? Или другой пример, более нам близкий и, увы, огорчительный. Опять-таки по официальным данным, у нас в стране лыжников, конькобежцев и прочих представителей зимних видов спорта, видимо, больше, чем в Норвегии людей вообще. Это обстоятельство, однако, не помешало норвежцам на Белой олимпиаде в Гренобле оттеснить нас на второе место в командной борьбе.

Но уж не собираюсь ли я опровергать утверждение относительно того, что массовость — основа мастерства? Нет, конечно же, основа. Но, во-первых, это правило знает исключения. В Японии, говорят, женщин, играющих в волейбол, можно по пальцам перечесть. А их «Ничибо» не раз и не два выигрывала у команд волейбольных, так сказать, стран.

Во-вторых, пример с плаванием в Англии говорит о том, что само по себе наличие массовости не обязательно приводит к мастерству. Надо знать, какую цель ставят перед этими самыми массами. Массовость, скажем, австралийского тенниса имеет ярко выраженную спортивную окраску. В Англии же, объявив плавание обязательным предметом, преследовали, как мне кажется, иную цель — хотели, чтобы каждый человек умел плавать.

И наконец, массовость бывает разная — та, которая предназначается для отчетов о темпах роста и прочих благополучиях, и массовость подлинная. 4 миллиона людей занимаются у нас баскетболом. Что значит «занимаются»? Раз-другой вышли на площадку — и тотчас попали в число баскетболистов, улучшив тем самым показатель массовости. Надо считать не тех, кто «занимается», а тех, кто играет, играет серьезно, не по-дилетантски. А если подсчитать таких — от кандидатов в ДСШ до игроков команд мастеров, — то, боюсь, один ноль исчезнет из этой впечатляющей цифры 4 000 000. Бот у шахматистов наших массовость подлинная, и носит она ярко выраженный спортивный характер. Глядя на шахматистов, можно действительно сказать, что массовость — основа мастерства.

Может быть,   баскетбол изрядно преуспел благодаря энтузиазму тренеров? Да, в очень и очень большой степени. И в первую очередь благодаря тысячам тех незаметных тренеров, которые работают с детьми. Большинство из них работает в условиях, которые ни блестящими, ни даже сносными не назовешь: ничего не поделаешь — тренировочными базами, спортзалами, инвентарем и команды мастеров наши не богаты, а о детях и говорить нечего. А ведь работают тренеры, на энтузиазме и фанатичной любви к делу работают и отличнейшую «продукцию» выпускают. Тренеры сборной СССР, клубных наших команд молиться должны на детских тренеров.

Но ведь энтузиастов не счесть и среди тренеров, работающих в других видах спорта...

Есть еще одна причина — причина чисто баскетбольного свойства.

Тот, кто бывал на матчах с участием чехословацких команд, не мог не заметить, что баскетболисты эти играют очень элегантно. Они техничны, вооружены мягким броском. Каждый игрок знает свой маневр, знает, где он должен находиться в тот или иной момент, и знает, где будет находиться его партнер. Высокая баскетбольная культура чехословацких баскетболистов видна и в их игре без мяча, и в легкости, с которой осуществляют они наигранные комбинации. Достоинств, как видите, много.

Есть, однако, и недостатки. Чехословацкие баскетболисты играют очень уж по науке, чересчур, я бы сказал, логично и бесстрастно. К тому же они недолюбливают силовую игру, без которой в баскетболе побеждать все труднее и труднее. Им бы чуть больше темперамента. В общем, если позволительно сравнение с кулинарией, то чехословацкий баскетбол — это очень вкусное кушанье, которое, однако, стало бы еще вкуснее, если бы его приправили перцем.

Бразильский баскетбол — тот, пожалуй, не назовут пресным даже любители очень острых блюд. Это баскетбол, в основе которого темперамент и жажда аплодисментов. Зрителю нравится эффектный пас — пожалуйста! Зритель в восторге от финтов — получайте пять, десять финтов! Ага, вам по душе красиво заброшенный мяч — я таких могу много забить!

Не поймите меня таким образом, что бразильцы-баскетболисты стремятся угодить бразильцам-зрителям. Нет, они ведь и сами бразильцы, и они играют так, как им нравится. Им нравится игра в нападении: они играют в нападении виртуозно — так виртуозно, как не играют даже американцы. Им нравится работать с мячом — они вытворяют с ним такое, что не всякий жонглер сумеет это повторить. Им нравится играть в спринтерский баскетбол, нравится, получив в воздухе мяч, не приземляясь, уложить его в корзину, — они играют по принципу «быстро, быстрее и еще быстрее», и прыгают, и «сидят» в воздухе, а дождавшись мяча, эффектнейшим образом отправляют его в корзину.

Но им не нравится медленный розыгрыш мяча — они не играют в позиционный баскетбол, им не нравится игра в защите — они не защищаются, а отбывают номер, им не нравится черновая работа — они ею не занимаются.

Великолепен бразильский баскетбол — великолепен, но не безгрешен.

Рассказывая о двух баскетболах — чехословацком и бразильском, я чуть-чуть, самую малость переборщил. Встречи на многочисленных официальных и неофициальных турнирах с соперниками, не похожими на тебя, не могли пройти бесследно — и не прошли. Чехословацкие баскетболисты стали играть менее академично и позлее, бразильцы осознали, что черновую работу за них никто не будет выполнять и что без игры в  защите сильного противника не победишь.

И если бы эти команды, столь несхожие между собой, встречались как можно чаще, пользу извлекла бы каждая из них. Они учились бы друг у друга.

А теперь рассмотрим оптимальный вариант. Предположим, что две баскетбольные федерации — чехословацкая и бразильская — объединились, начали регулярно проводить свои чемпионаты, а на международных турнирах выступили бы смешанной чехословацко-бразильской командой. В этом случае оба баскетбола остались бы в огромном выигрыше, а их смешанная команда, по идее, была бы сильнее и чисто чехословацкой, и стопроцентно бразильской.

Мне слышится раздраженная реплика: «Ну, а какое отношение имеет все это к силе советского баскетбола?» Но в том-то и дело, что я уже давно говорю о советском баскетболе. Да, да, о советском. У нас, образно говоря, есть свой чехословацкий баскетбол и есть баскетбол бразильский. Та причина чисто баскетбольного свойства, о которой я говорил, — многонациональность, или, точнее, многохарактерность советского баскетбола. Три школы баскетбола — российская, прибалтийская и грузинская — объединившись, и образовали то, что мы называем советским баскетболом, советской школой баскетбола. Оговорюсь сразу же, деление это несколько условное.
…В годы, предшествовавшие второй мировой войне, были сыграны три первых чемпионата Европы по баскетболу. В первом из них золотые медали достались латышам, в двух следующих — литовцам. Во всех трех неплохо сыграла и эстонская команда.

Я уже говорил, что деление на школы носит несколько условный характер. Так, когда я впервые увидел команды Прибалтийских республик, они несколько разнились одна от другой. О латышах можно сказать, что они на площадке играли в шахматы: все рассчитано до мелочей, потеря мяча — ЧП. Эстонская команда отличалась очень подвижной игрой. Центровых в ту пору называли столбами: и под чужим щитом, и под своим они занимали статичные позиции. Эстонских центровых столбами нельзя было назвать. Литовцы — те играли очень гибко. Если при позиционном нападении какая-то одна комбинация им не удавалась, они тотчас же вынимали из кармана другую.

Но общего у трех этих команд было значительно больше, что и давало основание говорить о прибалтийской школе баскетбола. Ученики этой школы получали солидное техническое образование, знали цену мячу и дорожили им. На высоте у них была игровая дисциплина, при которой каждый игрок делает не то, что он хочет, а то что надо делать по мнению тренера. Превыше всего в этой школе ценился баскетбол рациональный. Практически это означало, что за крайне редким исключением прибалтийские команды применяли наигранные комбинации, которых у них было предостаточно. Акцент в атаке делался на так называемое позиционное нападение. В общем, играли прибалтийские команды по науке, очень логично, и логика эта была проста: максимум выученного назубок, минимум отсебятины. Это был солидный академичный баскетбол, и три комплекта золотых медалей в чемпионатах Европы самым лестным образом аттестовали прибалтийскую школу баскетбола.

Вскоре после того как Латвия, Литва и Эстония присоединились к Советскому Союзу, состоялась серия матчей между баскетболистами Прибалтийских республик и некоторыми командами Российской Федерации. Мне рассказывали очевидцы тех матчей, что россияне не знали, что такое пивот (это когда игрок стоит на одной ноге, по-баскетбольному — на осевой ноге, а другой делает шаги в сторону, вперед или назад), при заслонах наталкивались на соперников, ибо не умели еще «меняться» игроками, принимали финты за чистую монету. В общем, казалось бы, обнаружили свою полнейшую беспомощность и на бой с блестяще оснащенным и в техническом, и в тактическом отношении соперником вышли, по существу, безоружными. Да, все это так. Но дело в том, что беспомощные и безоружные выиграли почти все матчи. Я уже подробнейшим образом рассказал о достоинствах прибалтийской школы и бегло перечислил недостатки российской. Но у первой был целый ряд минусов, у второй — большое количество плюсов. Баскетболистам Прибалтики не хватало как раз того, что у россиян было в избытке.

Отличная физическая подготовка россиян давала им возможность в конце второго тайма играть так же свежо, как и в начале первого, позволяла им вести силовую борьбу, которая в известной мере восполняла пробелы в техническом и тактическом образовании. К тому же они играли «не по науке»: матч, казалось бы, проигран, а они яростно сопротивляются. И еще одно достоинство было у российских баскетболистов. Благодаря все той же великолепной физической подготовке и старательности они очень и очень неплохо защищались. Любопытная деталь. В начале шестидесятых годов на страницах «Советского спорта» велась дискуссия о прессинге — одном из самых активных видов защиты. И в ходе дискуссии вдруг выяснилось, что россияне прессинговали еще задолго до того, как появился этот термин.

А что не знали россияне пивотов и заслонов, что играли они излишне прямолинейно, объяснялось просто: в течение долгих лет их баскетбол варился в собственном соку.

Баскетболисты же Прибалтики были как раз не очень сильны в буквальном смысле этого слова, чем можно объяснить и то, что их не хватало на два тайма, и их нелюбовь к силовому баскетболу. К тому же чрезмерное увлечение заранее разученными комбинациями начисто исключило из их баскетбола экспромт, что делало игру несколько шаблонной. В общем, после серии матчей выяснилось, что прибалтийский баскетбол лучше смотрится, но хуже выигрывает. И надо ли говорить, что участникам тех матчей было что позаимствовать друг у друга.

Если прибалтийский баскетбол тех времен напоминал баскетбол чехословацкий, то грузин можно смело назвать нашими бразильцами. Они схожи и физическими данными, и темпераментом, и любят они в баскетболе одно и го же, и пренебрегают одним и тем же, даже болельщики у них и те одинаковые. Страсть к атаке и антипатия к защите, умение делать с мячом все, что угодно, и нежелание играть без мяча, блистательный экспромт и анархистский баскетбол без всякого намека на игровую дисциплину.

Так было. А затем произошло то, что и должно было произойти: в баскетболе наступила пора всеобщего обучения. Учителя учили и одновременно учились у своих учеников. Все были учителями, и все были учениками. Учили и учились не по учебникам — на площадках.

Если играешь против грузин, которые высоко прыгают, научись прыгать так же высоко, научись — или проиграешь. И что у южанина от природы, то к латышу приходило от штанги, от лишней тысячи приседаний. Если хочешь побеждать, играй и в защите. И грузины заставили себя осваивать то, что противно их натуре.

С каждым годом все труднее стало определять, к какой из трех школ отнести того или иного игрока, ту или иную команду. Латыш Валдис Муйжниекс, литовец Модестас Паулаускас, эстонец Прийт Томсон — все они бойцы до мозга костей, хотя и обучались не в российской школе баскетбола. Грузин Турам Минашвили был одним из лучших защитников страны. Технике Михаила Семенова и Геннадия Вольнова могли позавидовать круглые отличники прибалтийской школы. А к какой школе причислить тот же «Калев»? К прибалтийской? Можно, потому что, скажем, игровая дисциплина на высоте. Но ведь комбинаций-экспромтов у нее, пожалуй, не меньше, чем у тбилисского «Динамо».

Произошло то, что и должно было произойти. Три школы, объединившись, образовали одну — школу советского баскетбола.