След
Все имена, громко звучавшие во владениях Центрального спортивного клуба армии, были нам, жившим поблизости мальчишкам, хорошо известны. Легко всплыли в памяти те мои сверстники, что обещали стать гордостью клуба, города, всей страны.
Еремин. О, его прочили в кумиры.
Смолин. Только и слышались разговоры о нем.
Богомолов. Тоже находился в фокусе внимания.
Фамилия «Харламов» из уст в уста не передавалась.
Я занялся поисками Смолина и Богомолова, ровесников Харламова.
Координаты Смолина Александра Васильевича, 48-го года рождения, отыскал по городскому справочному бюро. Позвонил. Разговор не получился. Последовали расплывчатые обещания встретиться. Ситуацию прояснила жена, сжалившаяся надо мной и еще больше над мужем:
«Сашу действительно трудно застать: на электроламповом заводе работает, в три смены. Но, если откровенно, тяжело ему ворошить то, что так хорошо начиналось и что сплошные разочарования принесло. С Валерой они крепко дружили. Харламов свидетелем был у нас на свадьбе. Ну а потом не заладилось у Саши. Может, и моя тут вина... Ему бы подождать, перетерпеть, чтобы прижиться среди взрослых, закрепиться в основном составе, а с другой-то стороны семья же у нас, ребенок появился, живем в одной комнате, в «коммуналке» живем. Тут как раз стали Сашу в другой клуб зазывать, не очень именитый, зато квартиру обещали. Прямо клялись, что справлять нам через год новоселье. Вот я и поднажала на мужа: ушел он из ЦСКА. А потом и из того клуба, где нас три года обещаниями кормили...»
Зато с Богомоловым мне повезло. Владимир на своем месте — работает в управлении хоккея Всесоюзного спорткомитета. Просьбу вспомнить юность воспринял очень серьезно.
Харламовская стажировка в одном известном уральском городе упоминалась повсеместно и, как ни странно, без малейших подробностей. Будто речь идет о малозначащем факте. А ведь та зима существенно повлияла на становление хоккеиста. Хотелось заполнить это «белое пятно» в биографии.
Подполковник запаса Владимир Филиппович Альфер живет в Свердловске, воспитывает юных хоккеистов. На просьбу рассказать о Валерии откликнулся так, будто давным-давно ждал этого момента. Свое подробное письмо закончил словами: «Если что не так или еще что-нибудь вас заинтересует, пожалуйста, звоните».
Только потом я узнал, что послание это Альфер написал в больничной палате, за день до серьезной операции. Какой же яркий след оставил Харламов в душе этого человека, если спустя два десятка лет он не в самые радостные минуты жизни аккуратно выводил слово за словом, страницу за страницей:
«Все началось с того, что меня срочно вызвали в Москву.
Прилетел. Оформил соответствующие бумаги по зачислению рядовых В. Харламова и А. Гусева в команду Уральского военного округа «Звезда» и поспешил к полковнику Тарасову. Анатолий Владимирович, будучи старшим по званию, отдал мне приказ:
— Направляю к вам двух спортсменов. Харламов Валерий может вырасти в большого мастера. Повторяю, в большого! Вы хорошо понимаете меня? (В ответ я кивнул головой.) Считаем, что ему необходима игровая практика в коллективе, где бы он мог быть лидером: при любых ситуациях принимать самостоятельные смелые решения, без оглядки на партнеров и даже тренеров. Сейчас такая обстановка крайне важна для скорейшего роста Харламова. Вы обязаны создать ему условия для трехразовых ежедневных тренировок, в календарных встречах Валерий должен проводить не менее 60—70 процентов времени на льду — независимо от того, как складывается игра. Не забывайте, что главная задача вверенной вам команды заключается в подготовке достойного пополнения для ЦСКА. Надеюсь, вам понятно мое поручение, молодой человек? (Так называл меня, сорокалетнего майора?!) Если вы не способны это выполнить, Харламова можете не брать».
Я заверил, что все будет сделано как подобает.