Дмитрий Рыжков, обозреватель газеты «Советский спорт»

Верность

Шел матч ЦСКА— «Крылья Советов». После несложной комбинации армейцев шайба была перенаправлена Валерию Харламову. Причем перенаправлена не в самый удачный момент. Харламов принимал ее у борта, стоя на месте, и был отличной мишенью для соперника. Обычно защитники такого момента не упускают: с ходу в игрока — удар, а форварду, впечатанному в борт, остается только подбирать со льда амуницию: отлетевшие в сторону перчатки, клюшку — да потирать бока.

Однако на этот раз защитник «Крыльев Советов» Глухов, устремившийся было к Харламову, вдруг резко затормозил. Полетело веером из-под его коньков ледяное крошево, обдав Валерия с ног до головы. Тихо ахнули удивленные странным поведением защитника трибуны. А Харламов, воспользовавшись ситуацией, покатил к воротам «Крылышек».

Покатил к воротам... Обычно в такой ситуации, чтобы остановить соперника, защитники не брезгуют ничем: клюшка, как сабля, сечет по рукам, а уж коли недорубили, свалят смельчака на лед — и пусть свистит судья!

Однако на этот раз Харламова не рубили, не сбивали, разве что слегка цепляли руками: слишком уж близко Валерий к воротам подбирался. А когда чуть позже он все же забросил шайбу, произошло уж что-то совсем необычное. К аплодировавшим зрителям присоединились хоккеисты «Крыльев Советов». Да, и игроки, и вратарь «Крылышек» аплодировали форварду, только что забросившему шайбу в их собственные ворота. Такого мне видеть на наших катках еще не приходилось.

Что же произошло? Весной 1976 года, примерно за полгода до этого матча, Валерий Харламов попал в автомобильную катастрофу, Врачи были категоричны: ходить будет, но о хоккее и думать нечего. А он, Валерий, думал. Но думал не абстрактно — вдруг медицина совершит чудо? — а предельно конкретно: что он должен сделать сам, чтобы чудо совершилось.

Сначала чудеса были маленькие, даже микроскопические: пропрыгал на костылях по коридору госпиталя пять метров... потом десять... двадцать... Увеличил дистанцию. Костыли сменил на палку. Правда, не на хоккейную «палку», как называют клюшку игроки, а на обычную. До большого чуда — возвращения в хоккей — было еще очень далеко.

Рассказывают, в те дни многие хоккеисты из других городов, встречаясь с москвичами, задавали один и тот же вопрос: «Как там Харламов?» А в ответ следовало: сначала — ходит на костылях, затем — ходит с палкой и наконец долгожданное — начал кататься.

«Долгожданное» не ради красного словца сказано. Хоккейный клан при всех сложностях взаимоотношений, при складывающихся в борьбе за места симпатиях и антипатиях был на редкость единодушен по отношению к Харламову: его талант уважали, его самого любили. За доброжелательность. За то, что не делил он игроков на партнеров и соперников. За отсутствие даже тени — это при его-то титулах! — высокомерия.

Стоит ли удивляться, что в матче ЦСКА—«Крылья Советов», а это для Валерия Харламова был матч-возвращение, всем — партнерам, соперникам, зрителям — хотелось быть сопричастными чуду. Отсюда и бережное (лучше слова не подберешь) отношение к Валерию всех, независимо от цвета формы, кто выходил вместе с ним на лед. Отсюда и общие, независимо от клубных симпатий, аплодисменты зрителей.

Дворец спорта аплодировал не забитой шайбе Харламова — он приветствовал чудо, которое совершил Валерий. Чудо возвращения в хоккей.

Конечно, нужно отдать должное медикам: они сделали все возможное и даже невозможное для того, чтобы Харламов вновь вышел на лед. Но медицина врачует лишь тело. Сколько людей рано ушло из спорта после куда менее серьезных травм. А Валерий вернулся. Почему? Что помогло ему?

— Он был мужественный человек, — рассказывает Борис Павлович Кулагин. — Приведу один лишь пример. В серии встреч 1972 года сборных СССР и Канады Бобби Кларк опекал Харламова. В шестом матче — он проходил на льду Лужников в Москве — Кларк нанес Харламову такой удар по ногам, что Валерий был не в состоянии больше выступать.