История парусного спорта в России
Разумеется, я много рассказывал своим приятелям-гимназистам о походах под парусом, о гонках. А вот на вопросы о русских яхт-клубах, об истории парусного спорта в России как-то толком ответить не смог. С помощью отца я собрал несколько книг по парусному спорту, обзавелся уставами яхт-клубов и решил, что все изучу, чтобы больше не попадать впросак. И вскоре стал неплохо разбираться в истории российского парусного спорта...
Думаю, что начало русскому парусному спорту положил еще Петр Великий. Во время пребывания в Голландии и Англии царь видел не одну красивую яхту и наверняка ходил на них. Ведь к тому времени он уже вполне освоил управление под парусом памятным всем нам ботиком и ходил на нем по Переяславскому озеру. Кстати, в ремонте этого ботика Петр принимал самое деятельное участие, можно сказать, все делал своими руками. Известно, что в основанном Петром городе на Неве небольшие парусные суда использовались для перевозки грузов и пассажиров — ведь мостов еще не существовало.
Были яхты и у Петра, в том числе «Корона», построенная в Голландии и подаренная ему королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом I. Царь любил ходить на яхтах по Неве, сам управлял ими. Желая приохотить столичных жителей к парусу, придать строительству и использованию парусных судов в Санкт-Петербурге организованный характер, Петр в 1718 году указом учредил «Потомственный Невский флот» из 141 яхты, дал ему организационный статус и флаг. Так возник первый в мире парусный клуб со своим флагом. Владельцы яхт обязаны были выходить на Неву на регулярно устраиваемые учения, в дни торжеств и праздников. Однако после смерти Петра Невский флот просуществовал недолго.
Прошло почти сто лет. В 1816 году генерал-майор князь А. Я. Лобанов-Ростовский, богатейший помещик и любитель морских путешествий, приобрел тендер «Елизавета» водоизмещением в 80 тонн, а спустя два года у него уже был собственный бриг «Пожарский». На этих кораблях Лобанов-Ростовский совершил несколько морских путешествий. Надо думать, что этот аристократ — поклонник моря имел возможность познакомиться с клубами любителей плавания под парусами, например, в Англии, где первый яхт-клуб — Королевская яхтенная эскадра — действовал с 1812 года, или во Франции — Гоночное общество в Гавре существовало с 1838 года. В 1846 году он предложил организовать в Петербурге яхт-клуб по образцу клубов, существовавших в Англии, и это не встретило возражений.
В феврале 1847 года был утвержден «Частный устав Императорского санкт-петербургского яхт-клуба». Командором его стал Лобанов-Ростовский, в комитет клуба вошли именитые петербуржцы: контр-адмирал М. А. Путятин, И. А. Рибопьер, граф И. А. Шувалов, князь Б. Д. Голицын, граф Ф. С. Апраксин. В числе почетных членов клуба значились адмиралы Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев — известные деятели русского флота XIX века, первооткрыватели шестого континента — Антарктиды, а также вице-адмирал Ф. П. Литке — исследователь Северного Ледовитого океана.
Понятно, что членами клуба могли быть лишь дворяне. Условия вступления в него делали возможным членство только людей богатых. Так, член клуба обязан был иметь яхту водоизмещением не менее десяти тонн, при вступлении внести 250 рублей серебром, а затем ежегодно уплачивать по сто рублей. Число членов клуба не могло превышать 125. Для управления яхтой владелец имел право держать военную, команду во главе с офицером званием не выше лейтенанта или гражданскую команду с шхипером. И военной, и гражданской команде полагалось жалованье от морского ведомства, а «столовые деньги»— от владельца. «Количество провизии», как сказано в уставе, соответствовало нормам, принятым в военном флоте. Военная команда, однако, могла служить на яхте не более одной кампании и затем подлежала замене. Яхте полагалось иметь на борту не менее двух пушек или фальконетов. По своему юридическому статусу яхты приравнивались к военным кораблям.
Создание яхт-клуба горячо поддержали моряки и все любители плавания под парусами. Однако сословные ограничения, высокие денежные взносы, малое число членов, конечно, сказались на его деятельности. Тем не менее, первый в России яхт-клуб сыграл положительную роль в развитии в стране парусного спорта и строительства яхт. Уже на втором году существования клуб насчитывал в своем составе шестнадцать яхт. Правда, они сильно отличались по водоизмещению — от 30 до 257 тонн. По парусному вооружению яхты были схожи с шхунами и тендерами военного флота. Следует сказать, что классификации яхт тогда не существовало, и они различались лишь по водоизмещению и парусному вооружению.
Бесспорной заслугой яхт-клуба стала организация первых в России гонок яхт. Первые гонки состоялись 8 июля 1847 года к западу от Толбухина маяка, на замкнутой треугольной трассе протяженностью в двенадцать миль. Участие в них приняли семь яхт, самой большой была яхта «Королева Виктория» водоизмещением 257 тонн, самой маленькой — «Ученик»— в 51 тонну. Победителем стала 107-тонная яхта «Варяг», завоевавшая приз — серебряную вазу. Гонки устраивались два раза в год, и число участников постепенно росло. Проводил клуб и международные соревнования: в 1852 году на устроенную клубом регату пришли шесть английских яхт. На гонках с ними соревновались пять петербургских яхт, причем команды их состояли из моряков военного флота.
Постепенно парусные гонки стали непременной частью общественной жизни Петербурга. О дне начала гонок сообщали «Петербургские ведомости», военный флот выделял корабли для судей и для установки в местах поворотов на маршруте. Публика выходила в залив на судах и яхтах, чтобы полюбоваться красивым зрелищем.
А на верфях началось строительство отечественных даст. Проекты их создавали известные конструкторы. «Александра» и «Опыт», построенные по чертежам С. О. Бурачека в Архангельске и П. О. Шанца в Кронштадте, оказались лучшими ходоками, чем пришедшие в Петербург в 1852 году английские яхты. Трудами этих и других конструкторов в России были созданы типы спортивных парусных судов. Появились и специализированные верфи по их постройке.
Ходили яхты и в дальние плавания. В 1847 году из Севастополя вернулся тендер «Нереида» водоизмещением 130 тонн, построенный на Охтинской верфи. Плавание под командованием лейтенанта М. Артыганьева прошло успешно, яхта посетила многие порты Европы. Ходили яхты клуба и в другие страны Европы — в Швецию, Данию, Англию, Португалию. Плавали даже в Америку. Член клуба князь Лобанов-Ростовский решил совершить кругосветное путешествие на яхте «Рогнеда» водоизмещением 160 тонн. Путешествие, однако, прервалось в Рио-де-Жанейро, где яхту застало начало Крымской войны.
Случалось, что в дальних походах экипажи яхт испытывали немалые трудности. В 1848 году яхта «Орианда» за три с половиной месяца совершила переход из Севастополя в Кронштадт. Это был тендер водоизмещением 180 тонн, построенный по проекту адмирала М. П. Лазарева, главного командира, то есть командующего Черноморским флотом. Командовал яхтой лейтенант М. С. Унковский. На состоявшейся 13 августа 1848 года гонке в Финском заливе черноморская яхта взяла первый приз. Экипаж начат готовиться к возвращению в Севастополь.
Но в это время в Петербурге вспыхнула эпидемия холеры. На яхте заболели два матроса, их тут же отправили в госпиталь. Унковский немедленно вывел яхту в море, несмотря на плохую погоду. Там умерло еще пять матросов, их похоронили в море. Страшная болезнь продолжала косить людей — умерли еще двое, каюта была заполнена больными, вахту могли нести только два офицера и боцман.
11 сентября «Орианда» пришла в Копенгаген. Местные власти не только отказали Унковскому в воде, продовольствии и медикаментах, но и под угрозой открытия орудийного огня потребовали покинуть порт. Командир яхты передал датчанам, что, не получив требуемого, никуда не уйдет, а если яхту потопят, то трупы больных холерой, выброшенные на берег, вызовут эпидемию в Копенгагене.
Решительная позиция Унковского возымела действие: припасы на яхту доставили. Через пять дней «Орианда» вышла в море. Больные постепенно выздоровели, и яхта, выдержав на долгом пути вокруг Европы не один шторм, благополучно пришла в Севастополь.
В течение двенадцати лет яхт-клуб регулярно устраивал гонки, в 1859 году состоялись последние. Богатые члены клуба начали приобретать паровые яхты обеспечивающие больший комфорт в плавании. В клубе стало меньше парусных яхт, снизилась и квалификация их командиров и экипажей. Следствием этого были аварии нескольких яхт. Так, только в 1875 году в проливе Бьёркёзунд погибли три яхты. Члены клуба ходили на роскошных паровых яхтах на увеселительные прогулки, а еще больше времени проводили в своей кают-компании в особняке на Морской улице (ныне улица Герцена). Главной достопримечательностью клуба стал его ресторан...
Вскоре после того как фактически замерла спортивная деятельность Императорского петербургского яхт-клуба, в столице России возник новый центр парусного спорта, обеспечивающий возможность привлечения к нему более широких кругов любителей. Им стал Санкт-Петербургский речной клуб, о котором я уже упоминал. Членство в клубе не было связано с сословными ограничениями. Сначала клуб снимал дачу в Новой Деревне, на Черной речке, а затем арендовал помещения на Крестовском острове и в Старой Деревне. Финансовые затруднения клубу удалось преодолеть только после вступления в его члены князя Белосельского-Белозерского, которому принадлежал весь Крестовский остров. Новый именитый член предоставил клубу территорию против Стрелки Елагина острова. На том месте, где сейчас расположен клуб «Водник», было построено все, что необходимо для яхт-клуба, в том числе мортонов эллинг и верфь. Клуб развернул широкую деятельность, объединив любителей гребли и парусного спорта, яхтсменов и буеристов. Были разработаны правила проведения гонок, определены четыре класса яхт.
В первые десять лет своего существования клуб провел 122 гонки, в которых приняли участие более 500 яхт. В 1875 году число классов парусных яхт увеличилось до шести в соответствии с водоизмещением и длиной, причем каждый класс подразделялся еще на швертботы и килевые яхты.
Активизации парусного спорта способствовало появление отличных яхт отечественной постройки. Наиболее известным конструктором яхт был в 70—80-е годы А. Д. Родионов. Построенная по его проекту яхта «Забава» побеждала во многих гонках. А среди яхтсменов известностью пользовался И. А. Макаров. Однако постепенно среди членов клуба большинство получили титулованные особы, даже члены царской фамилии, владельцы крупных состояний — фабриканты, банкиры, домовладельцы. Состояли в клубе и высшие чины военно-морского флота, в том числе и морской министр. Все это придало клубу замкнутый, кастовый характер. Неудивительно, что в 1905—1907 годах, во время первой русской революции, помещение клуба использовалось для тайных встреч великих князей с руководителями черной сотни и агентами тайной полиции. Для этого «яхтсмены» князь Путятин и генерал Раух оборудовали специальные комнаты.
В социальном составе клуба в дальнейшем не произошло существенных изменений.
К 1912 году в Речном яхт-клубе состояло 553 члена. Любопытно, что 316 из них были немцы, причем из буржуазии, чиновничества и офицеров. Не случайно в спортивном мире клуб стали называть «немецким». Состоять в клубе могли только богатые люди. Ведь полагалось платить ежегодно по 20 рублей, и, кроме того, особая плата вносилась за технический осмотр яхты, за стоянку у бонов клуба, спуск и подъем яхты на слип и прочая и прочая. Если добавить постоянные сборы на подарки высокопоставленным лицам, то станет ясно, что, например, мой отец не имел возможности состоять в Речном яхт-клубе.
Впрочем, богатых людей перед первой мировой войной в Петербурге было достаточно. Они владели великолепными яхтами, которые обычно покупали за границей. Перед первой мировой войной и на верфи клуба научились строить первоклассные гоночные яхты: помню, как отец показывал мне «Атаир», «Рогдай», «Смарт», а также большие крейсерские — например иол «Призрак».
Летом на каждую яхту водоизмещением более трех тонн нанимался матрос, а то и два-три. Обычно это были финны — прекрасные моряки, честные и добросовестные парни из деревень в районе Бьёркёзунда. Получали они по шесть — десять рублей за сезон, то есть за лето, питание для матросов было бесплатным.
Случалось, что весьма богатые владельцы яхт начинали экономить на питании своих матросов. Тогда матросы просто покидали яхту. Так случилось на иоле «Перелом», зашедшем в Стокгольм.
Многие владельцы не умели управлять своими яхтами. Речной клуб сделал попытку обучить их хотя бы элементарным навыкам управления яхтами под парусами. В первые годы существования клуба для этого ввели звание «капитан яхт-клуба». Звание решили присваивать выдержавшим специальный экзамен. Но кто станет экзаменовать титулованных особ или лиц в генеральском чине? Так что от экзаменов комитет клуба быстро отступился. Решили, что об опытности членов клуба будет выносить свое суждение комитет. Тому, кто достоин капитанского звания, то есть может управлять яхтой самостоятельно, перед фамилией в общем списке клуба поставят якорек. Надо думать, что комитет довольно мучительно решал эту проблему — кому поставить якорек, а кому нет. Во всяком случае, в 1912 году на 533 члена клуба приходилось всего лишь 150 якорьков...
Отличающееся особой консервативностью руководство Речного яхт-клуба помешало также созданию союза русских яхт-клубов. Присоединив к своему наименованию в 1910 году слово «императорский», Речной яхт-клуб не пожелал войти в организацию, где большинство могли получить яхт-клубы более демократического состава. Так, петербургские и вообще русские яхт-клубы остались необъединенными и действовали каждый сам по себе, что, разумеется, не помогало развитию парусного спорта.
Подготовившись, я сделал на уроке в гимназии сообщение о петербургских яхт-клубах. Общий интерес вызвали и уставы старейших из них — Императорского санкт-петербургского и Речного, изданные соответственно в 1847 и 1872 годах. Я принес их из дома и показал товарищам. Эти книжечки и по сей день стоят у меня на книжной полке...