Вывезет ли кривая?
Движение на шоссе Краснодар — Горячий Ключ замерло. Прошла минута, другая — ни одной машины, ни одного автобуса... И это в октябре, когда южное солнце еще печет по-летнему и курортный сезон в разгаре!
Вместо пыльного рейсового автобуса из-за поворота дороги, петляющей по заросшему орешником и дикими грушами склону, показалась низенькая тележка. На ней лежал человек в тренировочном спортивном костюме и шлеме мотогонщика. Тележка мчалась с автобусной скоростью, повторяя шоссейные петли.
Наверное, работникам местного ГАИ самим все это было очень любопытно — катаются чудаки на каких-то странных сооружениях, страшно смотреть, но движение в условленное время на пару минут, пока спортсмен проходил сверху вниз километровый отрезок шоссе, аккуратно перекрывали.
Ленинградцы взяли отпуска и прикатили в Горячий Ключ со своими тележками тренироваться. Тележка — те же сани, только на четырех колесиках от детского велосипеда. На подходящей дороге это нехитрое сооружение способно развить скорость не меньшую, чем сани на ледяной трассе. Техника спуска на тележке та же самая. При нынешней тенденции во всех видах спорта тренироваться круглый год тележка для саночника — необходимая вещь. Это изобретение того же плана, что роликовые коньки для конькобежца, искусственная лыжня или трамплин с покрытием из синтетического снега для прыгунов.
Не слишком крутых асфальтированных шоссе у нас сколько угодно. Не меньше, наверное, чем покладистых сотрудников ГАИ, готовых пойти навстречу спортсменам. Может быть, в недалеком будущем саночникам-тележечникам вообще станет все едино — зима ли, лето ли на дворе? Или появятся и тут, как это произошло в наше время во многих видах спорта, узкие специалисты, одни выступают только на льду, другие только на асфальте? Как мотогонщики — одни любят дорожки ледяные, другие гаревые...
Для спортсменов это не все равно. Есть одно обстоятельство... Страх перед скоростью. Он естествен, и нельзя сбрасывать его со счетов. Это чувство знакомо всем, даже сильнейшим. Герой Гренобльской зимней олимпиады французский горнолыжник Жан-Клод Килли говорит, например: «Я считаю, что успех в соревнованиях определяется психологическим мотивом — преодоление страха перед скоростным спуском... Я понял, что надо тренироваться с максимальной скоростью, преодолевая страх...» Жан-Клод Килли человек необыкновенно смелый, свидетельство тому — его олимпийские победы.
Тот, кто решил стать саночником, естественный свой страх перед высокой скоростью преодолевает довольно легко при условии, что вокруг снег, мягкий или даже не очень мягкий. Но когда вокруг пыль, асфальт да камни, а ты летишь, распластавшись на четырехколесной ракете,— даже самые смелые свидетельствуют, что психологически летние тренировки гораздо труднее зимних.
...Удобное для тренировок шоссе нашлось и на окраине Братска, недалеко от того места, где решено было построить санную трассу. Братск — молодой город, он легко, как само собой разумеющееся, воспринимает все новое. Традиции веками известных лыж и коньков еще не тяготили его спортивные коллективы, и в Братске охотно приняли идею заняться санками.
Сильнейшие саночники решили провести в Братске летние тренировки, продемонстрировать на асфальте прелесть скоростных спусков и помочь местным спортсменам строить трассу.
В Братске на тележках уже не просто катались, как ленинградцы в Горячем Ключе, пробуя асфальт на ощупь, тут экспериментировали, искали тактические варианты, отрабатывали технику.
Чуть ли не первой потерпела на Братском шоссе аварию Нина Игнатьева, одна из самых многообещающих ленинградских гонщиц. Ее тележка мчалась, обгоняя осторожно идущие параллельным курсом машины— в Братске движение не перекрывали, но шоферы тщательно выполняли все правила предосторожности. Как вдруг — Нина сразу не могла понять, почему это случилось,— тележка сбросила ее на обочину.
Нина прежде занималась лыжами и альпинизмом. Санями увлеклась в тот сезон, когда открылась Коробицынская трасса. С тех пор она уже каталась и на Цессисской, и на шоссе в Горячем Ключе. И вдруг тут, в Братске, обидная травма. По меньшей мере неделю нельзя было браться за тележку, и Нина, наблюдая, как тренируются другие, старалась разобраться в причине аварии. Вот примерный ход ее мысли.
«Тем, кто начинает заниматься санным спортом летом, должно быть гораздо труднее, чем, скажем, мне. Сани не зря все-таки придуманы для зимы. Зимой и надо в них садиться, а летом на шоссе только исправлять ошибки, оставшиеся в технике после тренировок на льду и снегу. Какие же у меня ошибки? Начну припоминать все, что я обычно делаю, по порядку.
Поднимаясь по эстакаде к старту, я настраиваюсь на заезд, который мне предстоит совершить. Гимнасты говорят, что, натирая руки магнезией перед тем, как идти к снаряду, они так же настраиваются на выполнение своей комбинации, мысленно прокручивая ее в уме. Настраиваются на бег или прыжок легкоатлеты. В общем, это обычная психологическая подготовка.
На старте я сижу в санях, держась руками за скобы. Шлейка — ремень управления лежит у меня на ноге. Я жду сигнала... Сигнал — и тут же толчок руками. Я откидываюсь в санях назад, ложусь, хватаю одной рукой шлейку, другой опираюсь на продольную перекладину.
Впереди — вираж. Голова у меня прижата к груди, но я ухитряюсь видеть участок трассы перед началом виража. Говорят, хорошие гонщики умеют проходить виражи с закрытыми глазами. Но я такого совершенства пока не достигла.
Я знаю, что радиус ближайшего виража невелик, значит, можно пройти его низом. Оттягиваю ремень управления, стараясь, чтобы это движение было плавным, и нажимаю ногой, точнее, внутренней частью бедра, на перекладину. Сани слегка поворачивают, описывают кривую... Вираж пройден! Можно на несколько секунд расслабить руки и плечи, иначе у меня не хватит сил одолеть всю трассу.
Теперь сани идут сами, и не нужно им мешать. Но впереди уже виднеется новый вираж с большим радиусом. Если зазеваешься, не угадаешь, крутая стенка может сбросить вниз. И тогда позор - потеряешь скорость.
«Внимание и собранность, собранность и внимание»,— повторяю про себя слова тренера...
Но в чем же была моя ошибка тут, на шоссе? Неужели надо было удариться об асфальт, чтобы почувствовать разницу между скольжением и движением на колесах?
Асфальт еще строже, чем лед, взыскивал за каждую техническую погрешность. Пятками пытаешься управлять? Рискованно! Кеды разлетятся в клочья, хорошо, если ноги уцелеют. Горячий асфальт — не снежная горка, тележка — не салазки. Это мальчишка на горке затормозит пятками в валенках. А тут скорость — за девяносто!»
В былые времена саночник, не мудрствуя, садился верхом на своего коня и катил вниз. Теперь так не спускаются даже новички. Страшно лететь вниз, когда голова-шея-спина вытянуты в одну прямую линию и от гонщика требуется не столько смотреть, сколько интуитивно чувствовать, что там, впереди. Очень хочется поднять голову и поглядеть... Но это значит приподняться, то есть увеличить сопротивление воздуха, а следовательно потерять скорость.
Нелегко раз десять-пятнадцать взобраться на гору с тележкой на спине, когда жарко не только от этой работы, но просто от солнца... А десять-пятнадцать раз спуститься, всякий раз напряженно думая о голове, руках, ногах, скоростях...
Когда уже совсем обессилеешь, разрешается отдохнуть. Для развлечения можно поиграть в ручной мяч, футбол, теннис, волейбол, лапту или баскетбол. Эти игры саночникам очень полезны, так как развивают быстроту реакции. А для укрепления мышц ног, рук, спины, шеи рекомендуется выполнять специальные упражнения. Одно из них имитирует положение, которое принимает спортсмен в санях во время спуска: лежа на спине, надо вытянуть вперед ноги и слегка приподнять их над полом — попытайтесь сохранить эту позу хотя бы в течение одной минуты. Очень полезно также ездить по пересеченной местности на мотоцикле, прыгать в воду с трамплина и с вышки. И еще опытные люди рекомендуют летом больше таскать свои сани на спине —это тоже способствует выработке выносливости и, очевидно, укреплению любви к своему родному снаряду...
После того как травма зажила, Нина снова начала тренироваться и на летних соревнованиях в Братске заняла первое место. Высокая, сильная, она мечтает попытать счастья на самых трудных трассах, и трудности ее не пугают. Не зря говорят о ней тренеры, что у Игнатьевой совершенно отсутствует «боязнь падения», а прекрасные физические данные вселяют надежды, что не за горами и успехи в международных гонках.
О том, как много дают саночникам летние тренировки, свидетельствует и пример Игоря Юдичева — победителя VII зимней Спартакиады профсоюзов СССР. Его победа на этих соревнованиях явилась своего рода сенсацией. Ждали, что чемпионское звание — первое в истории нашего санного спорта — выиграет кто-нибудь из опытных спортсменов. А тут вдруг с первого заезда среди лидеров появился студент Ленинградской военно-медицинской академии, о котором прежде и не слыхали. И не удивительно, что не слыхали! Игорь впервые сел на сани — даже не на сани, а на тележку — незадолго до спартакиадных стартов. Это было в мае, а в феврале он уже завоевал медаль чемпиона! Может быть, эта победа досталась Игорю случайно? Нет, какой же тут случай, если результаты всех четырех заездов у спортсмена одинаково высоки.
«Хладнокровие и техника»,— сказал тренер Юдичева Леонид Георгиевич Кузьмин, когда его стали расспрашивать, в чем секрет успеха его ученика. Хладнокровие, считал тренер, помогли выработать Игорю занятия стрельбой, а технику санных спусков он приобрел в летних тренировках.
«Ничто не должно выводить меня из себя, повторяла я перед стартом,— вспоминает известная немецкая гонщица Ильза Гейслер.— Малейшая нервозность мгновенно отражается на результате. Поэтому, как бы ни повернулся ход соревнований, я считаю, что спортсмен всегда должен стараться «не сделать себя сумасшедшим»
У Ильзы Гейслер приветливое лицо, спокойные манеры. В 1962 году на первенстве мира в Кринице, проиграв два первых заезда, она сумела сказать себе: «Два оставшихся шанса я использую!»— И выиграла. А потом произнесла свой афоризм, который - разнесли по миру журналисты: «Тот, кто нервничает и теряет самообладание, уже может считать себя проигравшим!»
Что говорить, трудный хлеб у саночников. Впрочем, в любом, виде спорта так: когда первый этап элементарного овладения мастерством миновал, тот, кто хочет совершенствоваться и достигнуть высших скоростей, идеального владения собой, оказывается перед необходимостью очень много работать, тщательно изучать свой спорт и себя в этом спорте. Начинается, если перефразировать Станиславского, самоотверженная «работа спортсмена над собой».
Вот катит с ровненького холмика лыжник на обычных, для прогулок по зимнему лесу, лыжах. Катит он по прямой, заботясь лишь о том, чтобы не угодить в кустарник, и наслаждаясь бьющим в лицо ветерком. А вот слаломист несется на горных лыжах, петляя между воротцами. Первый скользит, отдавшись воле инерции, второй— преодолевает эту инерцию, ломает ее течение, направляет по-своему и снова ломает, едва она пробует забрать над ним власть.
Санки без седока, пусти их на самотек, выбрали бы себе совсем не ту дорогу, что выбирает для них спортсмен. Они норовили бы катить по прямой, избегать виражей, которые только сбивают их с ходу или толкают носом в стенку, или мотают из стороны в сторону. Хоть и утверждают саночники, что санки — их лучший друг, хоть и дают своим коням прозвища, ласкающие слух, но каждый саночник отлично знает, что друг его туповат, упрям и целиком доверяться ему нельзя.
У горнолыжников, когда летят они по трассе скоростного спуска со скоростью 100, 120, 140 и даже 183,939 тысячных километра в час — абсолютный рекорд скорости в этом виде спорта! — есть совершенно определенный идеал, к которому они стремятся: скорость падающего тела — 220 километров в час.
Есть свой идеал и у саночников. Это не только абсолютная скорость, которую можно на данном пути развить. Это идеальная траектория — линия, которая проходит от старта до финиша через все виражи, дуги и прямые отрезки. Идеальная траектория изящна, плавна и по мере возможности коротка. Следуй по ней — не прогадаешь, быстрее всех пронесешься от старта до финиша. Немецкие спортсмены недаром называют ее «оптимальной линией движения».
Но этот заманчивый идеал ведь не прочерчен красной полосой по ледяной поверхности. Он проложен на проектах и схемах, но пойди угадай его, когда летишь с эстакады, набирая скорость!
Пожалуй, в любом виде спорта живет эта погоня за идеалом, за идеальной линией, за изяществом, за тем, чтобы добиться большего как можно меньшими (по крайней мере для зрителей) усилиями. Не в этом ли стремлении сущность гимнастики, фигурного катания, спортивного ориентирования! А разве не стремится к идеалу спринтер? «Умная была игра»,— говорят об удачном хоккейном матче. «Как по нотам!»— вторят футболисты. «Десяткой» оценивают безукоризненное выполнение комбинации гимнастические арбитры. Это все отрезки той идеальной линии, которую удалось ухватить спортсмену.
А раз идеал существует, возникает и азарт преодоления несовершенства, азарт погони за синей птицей.
Представьте себе, что наивный новичок, и понятия не имеющий о технике спуска, забрался с санками на стартовую эстакаду и рванулся вниз, решив — «авось кривая вывезет!» Один такой случай помнит наша санная история, он произошел с молодой журналисткой, которая пожелала испытать на себе остроту ощущений гонщика. Ее описание спуска было достаточно красноречивым: сани мотало от одного борта трассы к другому, они то тыкались носом в стенку, то скидывали пассажирку, виражи, казалось, не закругляются плавно, а стоят словно полураскрытые книги... Прошло несколько минут (какие уж тут секунды!), пока измученная экспериментаторша добралась до финиша, завершив свой героический спуск. Ясно, что об идеальной линии тут и думать не приходилось, это было бы все равно, что, выучив «е-два, е-четы-ре», сесть за шахматную доску с гроссмейстером.
Опытные саночники утверждают, что прежде чем спускаться на санях, нужно пешком прогуляться вдоль всей трассы — вверх и вниз, и только потом уже по ней ехать. Не оттого ли строители даже самых роскошных трасс не балуют саночников подъемниками, которые обычно имеются у горнолыжников?
На больших соревнованиях результаты сильнейших обычно стоят очень плотно. Правда, счет пока еще идет в сотых долях секунд, но, вероятно, со временем саночники, как нынче горнолыжники, перейдут на тысячные. Свидетельствует это о том, что каждый из сильнейших был очень близок к идеалу и только чистая случайность заставила его отклониться, совсем чуть-чуть отклониться в сторону. А раз так, досадуя на себя, спортсмен готов снова и снова гнаться за ускользающей птицей.
И все-таки, как ни бывают сильнейшие уверены в своей проницательности, понять секрет трассы—это еще полдела. Остается воплотить теорию на практике, к проницательности добавить мастерство. От ошибок никто не застрахован: проиграл же в Гренобле Томас Келлер Манфреду Шмидту золотую медаль — ее судьбу решили несколько сотых секунды, ничтожное отклонение от идеала. Никакой трагедии — спорт есть спорт, один всегда владеет собой лучше, чем другой.
Но случаются и трагедии подлинные... Кто знает, что заставило великолепного польского гонщика Станислава Пачку на первенстве мира в Кенигзее на трассе, по которой он уже не раз проходил, совершить роковую ошибку!
Чем объяснить, что сани его так грубо нарушили не только линию идеальной траектории, но и линию элементарной безопасности? Гонщик перелетел через барьер... На этот раз ошибка была трагической...
В память о своем погибшем друге польские саночники ежегодно проводят состязания — «Мемориал Пачки». Они словно хотят подчеркнуть этим: несчастье не выбьет нас из колеи, мы уверены в своих силах, мы не сдадимся, мы покорим скорость.
Последовательно от виража к виражу нащупывает саночник траекторию своих будущих полетов. Ни один тренер не пустит ученика сверху вниз очертя голову. Поиск идет постепенно. Чем спортсмен малоопытнее, тем этот процесс дольше.
Плавная, изящная и быстрая кривая, где твой след, как его нащупать?
И на этот счет есть у спортивных саней своя наука. В этой науке множество тонкостей. Как, например, правильно и вовремя взять старт? Томас Келлер считает это умение чуть ли не решающим фактором в борьбе за сотые доли секунды. Если сделать толчок руками о стартовые скобы слишком сильным, капризная линия спуска может с самого начала пойти наперекос, а выправить ее на ходу неимоверно трудно. Но если перестраховаться и сделать толчок слишком слабым, сани просто-напросто не достигнут нужной начальной скорости и гонщик сразу же безнадежно отстанет.
Еще сложнее трактует санная теория технику прохождения виражей. Грубо говоря, секрет здесь в том, чтобы попозже войти в вираж и пораньше из него выйти. Но кто знает, что такое для данного виража поздно, а что такое рано? Недаром у спортивных санок, этого только с виду простодушного, а на самом деле хитрющего снаряда, все части гибки и подвижны настолько, что откликаются на малейшее перемещение центра тяжести, на едва заметное сокращение мышц бедра или голени спортсмена, на короткий рывок ремня управления, приподнимающего левый или правый полоз.
Легко себе представить, как умножаются все эти трудности в парных гонках. Техника управления становится сложнее: необходимо обеспечить синхронность действий двух седоков. На санях-двойках и скорость выше: выросла масса — увеличилась сила тяжести.
Создать прочную пару для гонок на санях-двойках, пожалуй, не легче, чем для танцев на льду. Конечно, иногда такая пара счастливо складывается из двух умелых мастеров-одиночников. Так, например, было, когда тренер ГДР Вернер Хейнц посадил в одни сани Михаэля Келлера и Вольфганга Шейделя. Первый был тогда многообещающим младшим братом уже знаменитого Томаса, второй постарше, поувесистее и потверже характером, и тоже неплохо выступал «соло». Мысль соединить их оказалась счастливой — вместе они образовали пару, которую на мировых первенствах называли «молнией с ясного неба».
На первых порах в нашем санном спорте скоропалительные сочетания двух индивидуальностей создаются гораздо чаще, чем продуманные: надо команде выставить в зачет состязаний пару — и два солиста смело заявляют о своем доверии друг к другу. Но есть и у нас одна пара, которую по справедливости можно назвать многообещающей.
В 1970 году на гонках сильнейших в Цессисе появились два худеньких пятнадцатилетних мальчишки — Айгерс Крикис и Дайнис Бремзе из Огрского района Латвии. Мальчишки заняли второе место, и никто на них тогда особого внимания не обратил. Однако через год те же мальчишки, уже чуть-чуть подросшие и более уверенные, заставили заговорить о себе, так как стали в Кавголово чемпионами зимней Спартакиады профсоюзов СССР. Вот такая пара действительно редкость и являет собой немалую ценность.
О хорошем баскетболисте, хоккеисте или футболисте говорят: «Он умеет быть в нужное время в нужном месте». Еще более точного ощущения места и времени требует скоростной спуск от саночника — в нужное мгновение направить сани в нужную точку. И не позже: вынесет за борт. И не раньше: сломаешь траекторию — на следующем вираже она отомстит — бросите стенку. И в том и в другом случае, угроза потерять скорость. Зато, если точно угадаешь момент, центробежная сила станет союзником, понесет сама.
Угадывать саночнику приходится вслепую, не глядя на трассу, только чувствуя ее. Впрочем, что тут удивительного, боксер на ринге тоже глядит не на кулаки, а в глаза противнику, и гимнастка, упражняясь в равновесии, не смотрит вниз на бревно. «Вы что, в футбол играете или ищете на земле деньги? — упрекал своих подопечных один опытный тренер. — Ноги должны сами управляться с мячом, а смотреть футболист должен за игроками». Тогда развивается, уверял тренер, особое «чувство мяча». Так и у саночника нет ни времени, ни возможности высматривать дорогу, но есть «чувство саней». Его бог — скорость. А скорость заставляет подчиняться законам аэродинамики.
Горнолыжник на скоростном спуске принимает стойку «яйцо» или «болид», чтобы свести к минимуму сопротивление встречного воздушного потока. Из тех же соображений саночник вытягивается в виде «торпеды». Стоит «торпеде» потерять свою форму, стоит саночнику приподнять голову или присесть — падает скорость. Да что там присесть! Некоторые стараются спрятать локоть, кисть руки, затянутую в перчатке. Они не ленятся ради того, чтобы сократить хоть слегка сопротивление воздуха, изменить привычную технику...
Кажется, еще чуть-чуть — и будет достигнут идеал безмоторных спортсменов, выступающих под девизом «Быстрее!». На отдельных участках Парковой горки в Кринице уже бывало, что секундомеры фиксировали скорость в 180 километров в час. Это пока абсолютный саночный рекорд, которому совсем немного до скорости, с которой летит к земле парашютист в затяжном прыжке.
Смотрите, смотрите, вот-вот сани-ракета оторвут ото льда свои два полоза и взлетят! Недаром в восторженных репортажах называют их иногда вместо спортивных «летающими».
...Да, все это здорово — но как удержаться в полете на хрупком, всем ветрам открытом снаряде?