Нужны ли сегодня паруса?

Берега же залива и слева и справа от курса были заняты фашистами. Все это сильно беспокоило Дутикова, и он, напрягая зрение, внимательно всматривался в темную ночь. И едва лишь забрезжил рассвет, как всем показалось, что с левого борта виден берег Финляндии. Н. В. Дутиков немедленно изменил курс вправо, и шлюпка пошла бакштаг. Стало больше заливать, забеспокоились раненые, но иного выхода не было. Как только берег исчез из поля зрения, старший лейтенант вновь повел шлюпку по ветру, ориентируясь по всходившему солнцу. Матросы, кто был в силах, беспрерывно откачивали воду, вели противоминное наблюдение. К завыванию ветра и реву волн стали привыкать, днем все воспринималось легче.

К концу дня слева по носу показался Гогланд. На Южном гогландском маяке шестерку заметили. С большим трудом шлюпка подошла к оконечности острова. Артиллеристы береговой батареи помогли матросам выбраться на берег. Тут же у Южного маяка с почестями похоронили матроса Провоторова, умершего от тяжелых ран еще днем. Еще через день моряков эсминца «Гордый» доставили в Кронштадт.

Почти сутки шлюпка находилась в бурном море, переполненная людьми, вне видимости берегов. За это время она прошла не менее девяноста миль, то есть шла в среднем со скоростью около четырех узлов. Моряки были спасены благодаря тому, что на шлюпке оказался парус, которым мастерски управлял Н. В. Дутиков, ныне капитан 1-го ранга в отставке.

Случаев, когда парус спасал моряков, немало было в годы войны и в нашем флоте, и во флотах союзников по антигитлеровской коалиции. Именно парус, потому что мотору катера или шлюпки никогда не хватит бензина для дальнего перехода.

Парус находил и совершенно неожиданное применение...
8 апреля 1942 года в Баренцевом море, в районе мыса Нордкап, подводная лодка «Щ-421», которой командовал капитан 3-го ранга Ф. А. Видяев, потопила фашистский транспорт с военным грузом. Это была заслуга и Видяева и командира дивизиона капитана 1-го ранга И. А. Колышкина, находившегося в лодке.

Подлодка всплывала для зарядки аккумуляторных батарей, когда корпус вдруг содрогнулся от сильного взрыва. Вода ворвалась в кормовой отсек. Немедленно продули балласт, и лодка всплыла на поверхность. Оказалось, что корма коснулась вражеской мины. От взрыва лодка потеряла оба винта и лишилась возможности двигаться. Из строя вышла радиостанция и компас. Моряки заделали пробоину, но лодка находилась совсем близко от вражеского берега... К счастью, шел снег и враг не обнаружил «щуку».

Штурман доложил командиру, что лодку со скоростью полтора узла относит течением к вражескому берегу.

Колышкин и Видяев, опытные моряки, пришли к выводу: единственный выход — парус. Быстро сшили парус из брезентовых чехлов и укрепили на рейке на поднятом перископе. Парус забрал ветер, и лодка пошла, удаляясь от берега. Штурман определил скорость—не менее двух узлов. Через несколько часов «Щ-421» отошла на девять миль от места подрыва на мине. Теперь ее уже не  могли увидеть с берега. «Парус спас нас»,— говорил мне И. А. Колышкин.

Ввели в строй радиостанцию и сообщили в штаб Северного флота о случившемся. На следующее утро произошла встреча с «К-22». На нее перешел экипаж «щуки», так как буксировать поврежденную лодку было невозможно: в воздухе появились фашистские разведчики. Потопив «Щ-421», «К-22» благополучно вернулась на базу.

Будучи командующим Беломорской военной флотилией, в октябре 1944 года я вылетел на остров Диксон. Там же мне стали известны подробности гибели «ТЩ-120». Из бесед со спасенными матросами тральщика я узнал о трагических событиях, в которых парус опять-таки сыграл решающую роль в спасении десятков людей от гибели.