Надежды

Честно говоря, мне очень не хотелось об этом вспоминать. Но, как говорится, из песни слова не выкинешь.

Не везло мне на искреннее, деловое отношение со стороны, когда если и не понимают твоих идей, то хотя бы верят, что ты их не с потолка взял, что это плод серьезных раздумий и что, если я увижу ошибочность идеи, не буду упрямо за нее держаться только потому, что она моя. Много мне пришлось пережить и недоверия, и сомнений. Все это в струнку, такую тугую, неприятную, собиралось во мне, собиралось...

И вот, когда Слава выиграл чемпионат мира, она и оборвалась. Увидел я, как его поздравляли: «Слава молодец! Молодец Слава!» И меня поздравляли: «Молодец! Слава-то первый!..» Увидел я, как вместе со всеми шумно и радостно поздравляли нас те, кто упрямо не верил в эту победу, препятствовал ей, так или иначе мешая в тренировках. И так мне стало противно, так обидно за этих людей. Ну да бог с ними, мне бы тоже радоваться, чемпиона поздравлять, а у меня сил нет. Подошел я к нему. И не могу ничего сказать. Славке... Да... Трудный был момент.

Потом уже домой приехали с чемпионата, сел я в комнате, мысленно как-то оглянулся назад на этот трудный для нас прошедший год и не выдержал. Зарыдал. Не мог себя сдержать, никого дома не было. Потом встал, прошелся туда-сюда. Отошло.

Обо всем этом мне трудно говорить. Не потому, что это бог весть какие сложности. А потому, что не хочется. Хотя, может быть, и интересно для читателя и даже нужно. Вообще на этот счет мнения разноречивы. Я знаю, многим не нравится, что, скажем, В. Брумель, Е. Гришин и некоторые другие спортсмены в своих автобиографических книжках критикуют всякого рода недоброжелателей и прочих людей, которые по тем или иным причинам несимпатичны авторам. Не задумывался, кто из них прав. Что же касается меня, то я просто не могу открыто сказать о ком-либо плохо. Наверное, из-за моего характера. Как бы там ни было, мне всегда кажется, что даже самый твой активный недоброжелатель стал таковым не со зла, а по какому-то нелепому недоразумению. Стало быть, не все еще потеряно. Разобраться с ним на словах «кто есть кто» — это, видимо, будет означать окончательный разрыв, вражду. А хотелось бы вернуть человека в лоно, так сказать, добрых отношений. Вот и приходится (во всяком случае, я стараюсь) всегда доказывать свою правоту не словом, а предметно — делом, работой. Конечно, необходимо запасаться немалым терпением — доказательство ведь, бывает, растягивается или откладывается на многие месяцы. Да и обида, которую ты все это время проглатываешь, еще неизвестно во что тебе станет. Но что поделаешь, иначе я не могу.

А может, эта моя странность объясняется еще и другим? Желанием иметь хоть и за высокую плату, еще один стимул к творческому росту и страховку против застоя? Может быть...

Не знаю, есть ли среди других видов спорта такие, в которых можно долгое время «эксплуатировать» в тренировках удачно найденную методическую находку? Что касается лыж, то здесь надо постоянно обновлять свой «тренерский репертуар», находить новое. В этих поисках наши с Алевтиной надежды, в них трудности и радости нашей нынешней и будущей работы.