Барк «Лауристон» идет в Таллин
Ко дню выхода в море у меня уже установились хорошие, деловые отношения с капитаном и старпомом, боцманом и командой. Надо сказать, что вначале ко мне отнеслись с некоторым недоверием: выглядел совсем молодо. Не помогал даже очень редкий тогда орден Красного Знамени. Но вскоре капитан должным образом оценил меня как парусника. Случилось это после того, как я на вельботе под парусом доставил капитана в Лахту. Ветер был свежий, с запада, волну развело довольно сильную, но дошли прекрасно. Выходя на берег, капитан пожал мне руку:
— Спасибо, помощник. Вижу, парусами управляешь хорошо. Да и время мне сберег. Из порта пришлось бы через весь город добираться до вокзала, а потом еще поездом до Лахты — это целый день. А жена, дети ждут...
Во время парусных учений пришло и взаимопонимание с матросами: команды ко дню выхода уже исполнялись быстро и четко. Приятно было смотреть, как споро одевались паруса фок- и грот-мачты, как на бизань-мачте, напоминая мне яхту, поднимался гафельный грот с топселем.
В Таллин, однако, мы вышли на буксире у «Ястреба», в прошлом посыльного судна Балтийского флота. В пароходстве решили, что по фарватерам, проложенным сквозь минные поля, идти под парусом рискованно. В тот год Финский залив еще буквально кишел минами, поставленными в первую мировую войну ив гражданскую. Тральщики непрерывно расчищали фарватеры, но встречались и плавающие мины, сорванные с якорей волной. Да и ширина фарватеров не позволяла «Лауристону» лавировать против устойчивого западного ветра. Конечно, я огорчался, что прекрасный барк тянут на буксире, как баржу. Но быстро убедился, что сделано это не зря.
Я стоял вахту с четырех до восьми утра. Уже почти рассвело, холодный северо-западный ветер дул нам почти в лоб со стороны уже хорошо видного острова Гогланд. Барк почти не ощущал небольшой волны, лишь в носу, под бушпритом, белели отбрасываемые в сторону от борта пенные «беляки». Вдруг слышу с «Ястреба» несколько тревожных коротких гудков. Сразу же бросаю взгляд на буксирный трос — нет, с ним все в порядке, натянут, не провис. Пока рассыльный вызывал капитана, «Ястреб» сбавил ход и резко отвернул от курса. Буксир ослаб и провис, но громадный парусник по инерции продолжал идти вперед. И тут на мачте «Ястреба» подняв флажный сигнал «Вижу мину». Я немедленно скомандовал рулевым: «Право на борт», и барк начал описывать вслед «Ястребу» пологую циркуляцию. И тут мину обнаружил и наш сигнальщик:
— Слева мина!
Вместе с выбежавшим на мостик капитаном молча провожаем взглядом рогатый, обросший водорослями ржавый шар. Мина проплывает вдоль борта. Капитан качает головой, его мысли угадать нетрудно — еще чуть-чуть и...
«Лауристон» снова идет в кильватере «Ястребу». Но теперь мы уже настороже: выставлены дополнительные наблюдатели с биноклями. Не успеваем миновать Гогланд, как все повторяется: «Ястреб» дает тревожные гудки, стремительно отворачивает, то же делаем и мы, и опять вдоль борта проплывает смертоносный ржавый шар. К счастью, до Таллина больше плавучие мины навстречу не попадались.
Оставляем с левого борта остров Аэгну, и по носу показываются остроконечные шпили кирок. Отдаем якорь на рейде и всей командой дружно делаем приборку. Первый советский корабль, пришедший в Таллин, должен блестеть как стеклышко!