Олимпиада в Саппоро

Предолимпийская неделя 1971 года

«Говорят: что плохо начинается, обычно хорошо кончается. Если бы так было всегда, нас бы через год в Саппоро, на XI зимних Играх обязательно ожидало олимпийское золото. Я нервничал на остравском аэродроме, так как погода была из-за тумана нелетная. Руководитель нашей саппорской мини-команды Зденек Циллер бомбардировал меня вопросами из Праги, когда же я наконец прилечу. В довершение ко всему я узнал, что в наших паспортах еще нет японских виз и не известно, что будет дальше. В десять часов утра самолет наконец вылетел, через час я был в Праге и ехал в такси с Циллером, Олекшаком и Шиколовой в японское посольство.

Визы мы получили в час дня. На самолет в Париж, откуда должны были лететь в Саппоро с французской и итальянской командой, мы опоздали. В оставшееся время пытались выяснить, почему не получил визы еще один наш прыгун — Рудольф Гёнл.

В Париж мы прилетели через Брюссель со значительным опозданием, и французские визы получили не сразу. С облегчением вздохнули лишь на другой день, когда в Орли поднялся самолет со 172 пассажирами на борту, среди которых были и мы. В пути у нас была посадка в Москве; над советской территорией мы успели полюбоваться прекрасным восходом солнца, а в четыре утра были уже в Токио.

Это, конечно, не делает чести мне как туристу, но по прибытии в Саппоро меня больше всего интересовал «Паркотель» и постель в нем. Казалось, что мы затерялись среди французской команды, так как десятки журналистов атаковали известных горнолыжников из страны галльского петуха. Но все-таки и нам не удалось остаться инкогнито, нас узнали. По интересу, проявленному к нам, было ясно, что прыжки на лыжах с трамплина находятся в центре внимания, как одна из немногих дисциплин, где японцы надеялись получить медали. Отправиться сразу спать не удалось, но зато на другой день мы были верны постелям до двенадцати дня, так что даже завтракать и обедать пришлось одновременно. Несмотря на долгий сон, мы совсем потеряли ориентацию во времени и снова начали зевать: дома было четыре утра.

Все послеобеденное время и утро следующего дня мы посвятили осмотру города и его окрестностей. Мое впечатление от этого несколько необычно: я с трудом привыкал к тому, что место действия зимних Олимпийских игр расположено всего лишь на высоте 20 метров над уровнем моря и что я не увижу гор типа Альп или польских и наших Татр. Здешние места мне напомнили Остравский край. Саппорские холмы были похожи на терриконы шахт, более высокие горы напоминали мне места между Остравой и Френштатом, где уже поднимаются Бескиды.

Саппоро — единственный город в истории зимних олимпийских игр, население которого составляет свыше миллиона человек. Еще сто лет назад здесь были непроходимые леса. Решение японского императора о колонизации острова Хоккайдо послужило в семидесятые годы прошлого века толчком для основания Саппоро. Остров занимает двадцать процентов всей японской территории, часть густых, непроходимых лесов осталась здесь и до сегодняшнего времени, там есть еще и действующие вулканы — все служит доказательством того, что история освоения здешних мест насчитывает всего лишь несколько десятков лет.

Строительство города, расположенного среди девственных лесов, проходило по плану, что позволило придать ему форму шахматной доски, в центре разделенной рекой Тоиохира. В городе около дюжины частных и государственных университетов, развивается, конечно, торговля и промышленность. Саппоро считается центром зимних видов спорта в Японии. Зимние олимпийские игры должны были состояться еще в 1940 году, но война стала причиной тому, что они состоялись лишь тридцать два года спустя. Размах колоссального строительства чувствуется на каждом шагу, у города практически нет прошлого, все здесь — в настоящем.